Олег осматривался, настороженный, как волк. Томас орал и плакал, слезы текли по изнуренному лицу, где кровоподтеки слились в один, а из разбитых губ все еще сочилась кровь. Мир был пуст и странен, а волосы на загривке Олега стали подниматься. Тяжелый взгляд, который он чувствовал раньше, сейчас пригвоздил к земле, как кинжал кленовый листок. В нем были ненависть, недоумение и вскипающая ярость.
Собрав всю волю, он выпрямился, посмотрел на небо. Тучи быстро сдвигались, он успел увидеть гигантский глаз, круглый, как у птицы, немигающий, полный холодной нечеловеческой злобы.
– А при чем тут Сатана? – спросил он Томаса.
Часть III
Глава 1
На голову и плечи пал тревожный отблеск, словно высоко в небе багровые языки огня жадно пожирали небосвод. Олег все еще тяжело дышал, кулаки сжимались – весь еще в жестокой схватке, мысленно нанося удары, как понял Томас, расправляясь с противником.
Синее небо затянуло тучами. Те двигались почти так же быстро, как в нижнем мире. Внезапно в лиловом месиве разом полыхнуло с такой мощью, что ослепленный Томас ухватился за глаза. Тяжелый грохот обрушился на голову, как удар боевого молота. Непроизвольно пригнулся, ухватив в обе ладони по горсти земли.
– Да черт бы тебя побрал! – сказал он яростно.
Встал и выпрямился во весь рост с надлежащим достоинством и надменностью рожденного в благородном сословии. Смутно чувствовал, что какой-то нарастающий треск несется к нему со скоростью скачущего табуна, а когда понял, в смущении оглянулся, но степь была голой, только в полумиле виднелся темный лес.
Стена ливня надвинулась, перегораживая мир. Томас успел увидеть, как под ударами крупных капель комочки земли взлетают на высоту рыцаря на крупном коне, и тут на него обрушилось море, он захлебывался от шума и воды, ослеп. Вода падала с такой силой, будто разверзлись хляби небесные.
Сквозь пелену увидел мокрого, как тюленя, Олега. Тот пригнулся, обхватил руками голову, вода стекала по голым рукам, и Томас некстати подумал, что теперь знает, почему волосы там растут в противоположную сторону.
– Да черт с ним, – рявкнул он, перекрывая грохот падающей воды. – Пойдем, сэр калика! Мы не твои муравьи… пусть даже они геродотовы, что попрятались от дождичка… Продолжим свадьбу, выпьем за наши доблестные подвиги, послушаем песни, какие мы отважные. Ваше тайное общество здорово, кто спорит, но еще лучше клятва верности! Когда рыцарь дает клятву верности своему сюзерену, тот обязуется защищать своего вассала! Поспешим, сэр Олег! Поспешим.
Струи воды сбегали по лицу калики, оно словно бы расплывалось, глядело на Томаса слепыми глазами из другого мира. Томас сквозь ликование ощутил, что холодные струи проникли не только под доспехи, но и в грудь, плеснули на горящее сердце.
– Что еще?
– Ты хоть понимаешь, куда надо поспешить?
Томас удивился:
– В замок, куда еще! В королевский дворец. Теперь мой. Или полагаешь, ее святые ангелы отправили в мой родовой замок? Ничего, отец и дядя примут ее достойно.
Калика молчал долго, лицо стало несчастным. Томас умолк, стало страшно от недоброго предчувствия. Олег сказал тихо:
– Томас… из ада забирают только в одно место.
Ледяной ветер бросал воду прямо в лицо, грохот раскалывал небо прямо над головой. Томас видел, как совсем близко вспыхнуло ветвистое дерево молнии, вода закипела и взвилась столбом пара.
– Не пугай меня, Олег.
– Догадался?
– Олег, но Пречистая могла велеть отнести ее только ко мне… а я был в аду! Так что она сейчас в моем замке!!!
Лицо Олега было злым, подозрительным, глаза щурились, а рот сжался в тонкую неприятную линию, даже губы побелели.
– Если те святые ангелы были от твоей Пречистой.
– Олег!
Олег невидяще смотрел в серую стену ливня. Вода стекала по его лицу, как по гранитной скале. Потемневший от солнца, он и был похож на глыбу гранита, века простоявшую под ливнями, ветрами, вьюгами. Губы, еще со следами побоев, шевельнулись словно нехотя:
– А тот ангел, у которого ты из хвоста выдрал перо? Сатана сказал, что ее взяли наверх. Но для него существует только один верх.
Томас покачнулся, лицо стало смертельно бледным.
– Не понимаю… В рай?.. Но она же не умерла?
Олег сказал досадливо:
– Томас, в рай немало людей взяли живыми! Мельхиседек, Енох… еще с десяток, всех не упомню… Но с ними понятно, их за заслуги… хотя я бы назвал их заслуги другим словом… Но Ярославу? Да еще в христианский рай?
Томас прошептал: