Глаза бородача расширились в великом удивлении. Кто-то ударил его в бок мечом с такой силой, что острие вышло, пропоров кожу, из живота. Бородач взревел от смертельной боли, ударом кулака расплющил голову противника, пошатнулся и, прежде чем упасть, что-то мощно и страшно крикнул на языке викингов, который Томас понимал лишь отчасти.
Схватка кипела по всему залу. Томас видел, как из-за столов выпрыгнули еще несколько дюжих воинов, бросились в сечу, пробились вперед и встали перед ним живым щитом. Их топоры быстро и хищно врубывались в чужие тела, кровь брызгала теплыми струями, под ногами хлюпало, как в половодье.
Один оглянулся, Томас видел только безумные глаза и распахнутый рот с остатками зубов.
– Он правду сказал?
– Что? – не понял Томас.
– Что ты… из мира живых?
– Да, – крикнул Томас, – а кто вы, пришедшие на помощь?
– Я… со стороны дяди Гаральда… А вот он… племянник…
Метко брошенный топор врубился дяде в переносицу, кровь брызнула горячими струями. Викинг захрипел и осел на пол. В брешь пробовали сунуться другие, но Томас прыгнул вперед, в остервенении бил и крушил, меч постоянно врубался, распахивал, крушил, отрубленные руки и головы не успевали рухнуть на пол, как его меч сносил головы и разрубывал от макушки и до пояса других. Как сквозь туман услышал потрясенное:
– Не прервался род Мальтонов!.. Эта наша кровь…
Его старались закрыть своими телами, в их обнаженные груди вонзались ножи, мечи, топоры. Томас разрывался от ярости и сочувствия, но сзади властно ухватила мощная рука. Лицо Олега было злым и сосредоточенным.
– Быстро прочь!
– Но…
– Я сказал! Иначе уже не уйти.
Томас едва не упал, с такой силой Олег потащил к выходу. Трое могучего сложения викингов, отступая, защищали их топорами, деревянными щитами и своими телами. Двое рухнули, изрубленные до неузнаваемости, когда миновали последний стол, а третий отступал за их спинами до самого выхода и, падая от потери крови, ухватился обеими руками, длинными и могучими, как ветки дуба, за края косяка. В его широкую спину вонзались швыряльные ножи, дротики, но он стоял, улыбаясь мертвыми глазами. Из полуоткрытого рта бежала кровь.
Кто-то яростным ударом обрубил ему руку, но и тогда мертвый викинг все еще стоял, пока не сбили на бегу… но Олег уже вытащил Томаса за пределы дворца. Томас вскрикнул с яростью и болью:
– Как меня защищали… как защищали!
– Родня, – бросил Олег бессердечно.
– А я… даже не успел… что меня… королем!
– Узнают, – утешил Олег. – Неужто никого больше не зарубим?
Глава 5
Они вломились в россыпь скал, бежали, падая и оскальзываясь на мокрых от морских брызг камнях. Томас скрипел зубами, ругался, перед глазами все длился странный бой, как его отчаянно защищали и как бросились в бой даже дальние родственники, когда узнали, что он из мира живых!
– Я не успел, – прошептал он.
Олег бросил раздраженно:
– Да не рви сердце! В полдень раны закроются. А кто погиб, тот встанет как после сна… и сразу к столу, ты ж видел. О себе подумай. У тебя отрубленная голова обратно к шее не прирастет! И никуда не прирастет.
Долго он слышал только хриплое дыхание Томаса. В груди рыцаря свистело, словно воздух выходил из пробитого меха, Олег слышал сдавленные стоны. Рыцарь молчал о своих ранах, но Олег видел погнутые и порубленные доспехи. Рыцарю повезло, если отделался только ушибами и ссадинами. И все же Олег чувствовал, что Томас чуть ожил. Железные сапоги звякали и скрежетали по камням, так же скрипели могучие рыцарские мозги, наконец он обронил глухо:
– Это та дрань науськивает?
– Ты же не прибил, – обвинил Олег.
– Ты помешал.
– Неважному танцору доспехи мешают. Хотя не понимаю, как можно танцевать в доспехах? Или я что-то перепутал… Томас, мы влезли на дерево с осами. А гнездо, верь не верь, в христианском раю.
Томас всхрапнул, но, к удивлению Олега, смолчал.
Дорогу закрыла огромная толпа праведников, от белых одежд глазам больно, будто в разгар зимнего солнечного дня выбрался из винного подвала. Там же с десяток ангелов, величаво помавают дланями, объясняют что-то божественное или же учат новичков петь. На тропку позади тоже забрела кучка ангелов, расселись, как сытые голуби среди лужайки, дремлют или пребывают в раздумчивости, справа бродят какие-то животные, золотистые, многоногие, с глазами по всему телу, лишь слева появился лишь один ангел, но зато, мерзавец, прет в благородной задумчивости прямо в их сторону!
Олег покосился на Томаса, вытащил нож. Томас зашептал яростно:
– Не смей поднимать кощунственную длань на ипостась Божью!
