держала за сердце, легонько сжимала, и Мрак страшился, что может сдавить намного сильнее.
Издали гора казалась темной, но сейчас черная как ночь, как подпол, как могила. Оранжевое солнце обрушивалось почти отвесно, но умирало без следа. В светлом солнечном мире черная глыба выглядела вынырнувшей из подземного царства Ящера, от нее веяло леденящей сыростью.
– Не заметил бы, – процедил он сквозь зубы. – Швырнет в нас стоптанный сапог, с такой высоты вобьет в землю по ухи!
Олег несся так, что и молния отстала бы. Мраку бросил хмуро, без уверенности в голосе:
– Маги всегда при деле. Не таращатся в окна, как девки… или Таргитай.
Гора круто свернула, пошла к лесу. Мрак выругался в бессилии. Олег же уверил, что гора делает малый зигзаг – здесь недавно было болото. Сверху затянуло, наросли деревья, но под тяжестью может проломиться, а там бездна до подземного царства: упадет Ящеру на голову – гребешок помнет.
– Зигзаг, – выругался Мрак. – Вся жизнь из зигзагов, а тут еще и гора такое выкидывает!
– Мрак, мир надо принимать таким, какой есть, а не тем, каким видит Таргитай.
Когда перед ними встала темная стена деревьев, вынужденно перешли на шаг. Лес, как объяснил Олег, обиталище местного мага. Непростой лес: зверю вольготно, а чужому человеку не сносить головы. Маги не терпят вблизи простой люд, будь это рабы или короли с их мелочными мирскими заботами и мелкими радостями.
Бежали через лес, полный ловушек, замаскированных ям, где на дне торчали вкопанные колья, обходили падающие деревья – Мраку помогало звериное чутье лесного человека. Иной раз, не останавливаясь, подхватывал сук и метал вперед. Таргитай и Лиска в страхе подпрыгивали, когда с виду здоровое дерево начинало валиться в их сторону.
Мрак хладнокровно делал шаг в сторону. Огромный ствол грохался рядом, земля вздрагивала. Падали от толчка еще одно-два, путешественники метались, стараясь не попасть под стволы. Олега задело суком, рассекло плечо. Он морщился, на ходу зажимал кровоточащую рану. В глазах Мрака тревога: если случится драчка – а без нее, как видно, в этой стране ни шагу, – то волхв не боец, а обуза…
– Поторапливайтесь, клешоногие, – покрикивал хмуро. – Вам бы улиток ловить! Да и те убегут…
Он люто вскрикнул, прыгнул вбок, поднимая секиру. Рядом рухнуло блистающее искрами яйцо с тыкву, раскололось, брызнув осколками скорлупы. Таргитай успел увидеть нечто ядовито синее, блеснули клыки и когти, воздух закрутился вихрем от взмахов перепончатых крыльев. Тварь метнулась на Мрака, pядом страшно полыхнул слепяще белый огонь. Таргитай зажмурился, а когда раскрыл глаза, в воздухе пахло как после грозы, медленно гасли синие искры. Олег все еще стоял с вытянутой рукой, на побелевших пальцах бегали, как змейки, гибкие молнии.
– Быстро ты ее, – прохрипел Мрак, зябко передернул плечами. – Я думал, ты скорый только за столом.
– Это Тарх скорый… Ты рассмотрел, что это именно она? Если бы Тарх, я бы поверил скорее.
Мрак с уважением посмотрел на волхва: острит! Не иначе, перепужался до икотки. У самого руки трясутся, будто кур крал, хотя где тут найдешь кур или хотя бы курей? Не по себе, а волхв потому ожил, что среди этой мерзости как среди самой что ни на есть родни: заклятия, проклятия, сглазы, летающие твари, прыгающие будяки, жабы с быка ростом, упыри и чугайстыри, мавки, исчезники, мжичники, гавки… Ящер бы побрал этих особенно, по ночам снятся, лучше бы Тарху – тому всё бабы являются.
На широкой поляне среди голой глинистой земли ходила кругами грязь. Взметывался столб горячей воды. Пахло серой и тухлыми яйцами. Воздух влажный, словно после гнилого дождя. Еще дальше, через одинаковые интервалы, под слоем жидкой грязи медленно вздувался бугор, в глубине начинал просвечивать огромный пузырь воздуха, поднимался, продавливая жидкую глину. Оболочка с громким чавканьем лопалась, брызги желтой грязи летели веером, а из глубины со страшным грохотом, от которого даже Мрак присел и зажал уши, взметнулся столб кипящей воды – в облаке пара, шипящий как огромный змей.
На высоте в три-четыре человеческих роста верхушка столба рассыпалась в шляпку гриба, начала опадать крупными каплями. Грязь ходила тяжелыми волнами, медленно застывая. Мрак глядел остановившимися глазами.
– Вот это колдовство! Задницу ошпарит – неделю не сядешь.
– Задницу что, – сказал Таргитай тоскливо, – может ошпарить не только задницу. Как пройдем, хлопцы?
– Зайчиком, зайчиком, – предложил Олег. Взглянув на амазонку, добавил: – Или лисичкой, лисичкой.
Лиска огрызнулась:
– У зайчика тоже есть лапки. Эти взлетают не как попало, разуйте глаза! Если добежать вон до того, а затем свернуть налево…
– Налево столб воды гуще! – вскрикнул Таргитай.
– Зато подпрыгивает реже. Можно проскочить прямо. Там корка твердая, а яму с грязью перепрыгнем с разбега.
Мрак оценивающе пробежал глазами дорогу.
– Это для тебя корка толстая да для этих недомерков. А я человек настоящий! Подо мной любой лед ломится.
– Что такое лед? – полюбопытствовала Лиска.
Олег сказал хмуро:
– Мрак, другого пути нет. Куда ни кинься, либо попадешь в яму с горячей грязью, либо швырнет под облака. Можно еще вправо, но мы не мухи, чтобы ходить по отвесной стене.
– Может, и походили бы, – бросил Мрак озлобленно, – если бы стена не упиралась в небесную твердь. Куда влезешь? Ладно, попробуем, как речет Лиска. Когда прижаты к стене, то дурное решение всегда самое
