Он продолжал с невероятными усилиями выламывать голыми руками из нависающего свода мокрые глыбы, затем с усилием отрывал от пэпээнки – та тянулась, лопалась всякий раз c мерзко влажным звуком. Глыбы задевали Семена, прилипали, висли гроздьями. Семен изо всех сил цеплялся за выступы, брыкался здоровой ногой. Когда глыб набиралось много, вся гроздь с великой неохотой отделялась, растягивая пленку до толщины в молекулу. Рвалась пленка с тем же мерзким хлопком, а Семена вколачивало обратно в стену.
В голове боль начала грызть кости. Семен дважды терял сознание. С невероятными усилиями продвинулись, ломая глыбы, едва ли на десяток-другой метров, но варвар уже сам хрипел, застывал, вцепившись в свод. Дважды Семен подхватывал падающего.
Семен подставил плечи, но даже в забытьи Влад не выпускал окоченевшее тело зверька, последнего из друзей. Семен сам ощутил острую жалость, вспомнив разорванного пополам взрывом верного дима: отважного солдата и заботливого друга. Единственный, кто сражался до конца, дал то мгновение Семену, которое позволило почти что выскользнуть из расщелины!
Семен зажмурился, стыдно бывает даже перед муравьем, расшатывал глыбы, благо мог хвататься двумя руками. Ударился лицом, когда скользнули пальцы, услышал далекий треск. Помотал головой, но треск, похожий на подземный гром, повторился. Еще не понял, но тело пронизала дрожь: подземные монстры! Безглазые чудища, что двигаются, не останавливаясь ни на миг, пропускают массы земли через огромную трубу пищевода в поисках крупицы съестного…
В темноте Семен почувствовал, что варвар тоже услышал, застыл. Мокрая грязь облепила обоих с головы до ног, глаза застилала пленка из жидкой грязи. Семен стирал такими же грязными ладонями, двигался тяжело, разбухнув, как губка.
Треск донесся снова. Сперва далекий, затем ближе, ближе… Семен уперся в стены, поддерживая варвара, в голове вяло брезжила тоскливая мысль: с дерева брякнулся, а внизу еще клещ грызанул… Только подземного монстра недостает! Разве что для того, чтобы кончить все разом?
Сверху внезапно, как ножом, резанула узкая струйка сухого воздуха – жаркого, пьянящего. Семен поднял глаза, впервые увидел смутный силуэт варвара. Влад был настолько плох, что даже не пытался содрать пленку с лица, – все так же вслепую упорно обхватывал глыбы, несмотря на шум и треск, наваливался, ломал.
Сверху посыпались глыбы. Семен ухватил Влада, прижал к стене. Внезапно все озарилось ярким светом. В своде появилась настоящая дыра. Края горели, как в огне, на изломах кристаллов заблистала красочная радуга. Мелькнула огромная тень. Загремело, свод разом обрушился, лавина камней пронеслась в узкой норе. Глыбы больно били Семена по плечам и голове. Свет блеснул ярче, глаза начали слезиться.
Наверху, загораживая небо, двигались массивные склериты, крючковатые лапы и… огромные серповидные жвалы, способные перехватить человека пополам одним движением! Чудовище с упорством автомата тыкалось в глыбы, выламывало, мерными движениями бросало в яму.
– Голо… вастик, – вымолвил Влад тяжело.
Он кое-как одолел последние метры, вылез наверх в яму, прорытую димом, прижался к огромным мандибулам. Сверху замедленно опустились страшные толстые сяжки, ощупали. Двигался могучий ксеркс вяло, с трудом.
Семен из последних сил выполз из трещины, попал на дно ущелья, вырытое димом. Сердце стиснулось от горя. От Головастика осталась половинка: голова и стебелек груди. Стебель, оторванный взрывом, зарубцевался, безобразные швы шли по всему краю раны, из оборванных ганглий торчали белесые волоконца. На том месте, где все привыкли видеть огромный абдомен, – пустота.
Влад что-то шептал, гладил Головастика по сяжкам. Головастик усох, блестящий панцирь пошел трещинами, шрамами. Двигался дим судорожными рывками, словно каждый миг преодолевал смерть. Лапы даже сейчас сплелись в клубок, расцепил с непомерным усилием.
– Надо его вытащить, – сказал Влад тихо. – Наверх, к солнцу.
Семен вздохнул:
– Самим бы вылезти. Он прорыл для нас шахту! Мы на самом дне.
Влад молча взобрался на спину дима, долго возился с железными скобами. Наконец ракетная установка рухнула вниз, на миг застряла в проеме, продавила края и провалилась глубже. Влад покарабкался по стене, а тельце Хоши, как заметил Семен, теперь было прихвачено к его спине липучкой. В руке варвар держал тонкий линь, другой конец тянулся к голове дима.
Семен не помнил, как вылез сам. Процесс выволакивания огромного дима – даже не дима, а только его половины, даже без ракетницы – остался в памяти, как сплошной стон с провалами в памяти.
Голова Головастика показалась над краем, когда перед ослепшими глазами Семена стоял кровавый туман. Влад уперся в скрюченное тело, заорал Семену, тот поспешно отпустил веревку. Головастик упал на край ямы, Влад прижимался к огромному диму как потерянный ребенок – обхватил массивную голову и заплакал.
Едкие слезы больно жгли Семену глаза. Умирающий ксеркс нежно прижимался к варвару огромной, как башня танка, головой. Шершавый язык слабо лизнул руки, снимая слой грязи и плесени. Словно извинялся, что умирает, что не пойдут вместе через Лес. Сяжки коснулись скорченного Хоши – самыми кончиками, словно дим боялся поверить, что и буся тоже… что двуногий друг останется совсем один.
Невероятно, подумал Семен, глотая слезы. Не муравей – полмуравья, неделю без еды, что для Мегамира месяц, последние силы истратил на адову работу: отыскал следы, ведущие в подземное жилище, вырыл глубокую нору, стремясь отыскать и спасти друзей…
Влад с трудом повернул голову. Губы тряслись, лицо кривилось в страдальческой гримасе. Прохрипел, словно на горле сомкнулись мощные жвалы:
– Просит смерти… но не могу…
Семен грязной ладонью резко сбросил слезы, сердясь на слабость, уже раскрыл рот, собираясь отказаться, но пересилил себя – Владу труднее, – сказал с усилием:
– Я сделаю, если хочешь… Но, если по-мужски, тебе надо пересилить себя. Он – твой друг. Верный и надежный. Эту последнюю услугу… ждет от тебя.
