– Дети пленниц не смогут стать достойными продолжателями столь великого рода, – замотал головой боярин Умильный. – Я не могу допустить подобного… Хорошо, все, как договорились, а пленниц пополам.
– О Аллах, как можно! – вскинул руки степняк. – Я получу пустые шатры без жен и ковров. Кому они будут нужны?! Дом без женщины пуст.
– Дом без детей пуст, – холодно поправил Умильный. – Я готов поделиться ими, если ты поделишься пленницами.
Анвар-бей опустил руки, пошевелил губами. Осушил свою пиалу кумыса. Подумал. Потом неожиданно раскрыл объятия:
– Ты брат мой, храбрый боярин, да прибудет с тобой милость Аллаха, да продлит всемогущий твои счастливые годы. Мои шатры раскрыты для тебя, мои стада – твои стада, мои земли – твои земли. Не станем ссориться из-за такой мелочи. Я дарю тебе всех этих детей.
– Пленниц пополам? – невозмутимо поинтересовался Умильных.
– Э-э-э… – разочарованно потянул степняк, а потом решился: – Поровну.
– Все, – тут же согласился Илья Федотович. – Ты – мой брат!
Под восторженные вопли изрядно нагрузившихся воинов воевода и бей поднялись на ноги, крепко обнялись, долго хлопая друг друга по спинам. Потом вместе выпили. Нукеры нарезали с барашков и принесли на дастархан поднос с высокой грудой подоспевшего горячего мяса.
– Давай их сюда! – махнул рукой Анвар-бей, самолично зачерпывая кумыс для Умильного. – Делить будем.
– Поровну… – приподнял палец боярин.
Хохочущие нукеры древками копий подогнали от обоза на открытое место примерно четыре десятка девиц, некоторые из которых путались в спущенных до пяток шароварах, некоторые были в рваных платьях, а часть – и вовсе голышом.
– Эй, ты давай вперед, – Анвар-бей указал пальцем на голую девочку лет четырнадцати со спутанными за спиной руками. – И ты…
Второй выбранной девице было не больше пятнадцати. Она сохранила распахнутый спереди халат, имела длинную черную косу и хлопала черными подведенными глазами.
– Одинаковые? – поинтересовался степняк.
– Угу, – кивнул боярин.
– Одну налево, – указал Анвар-бей, – другую направо. Теперь вы две. Одинаковые?
– Не-ет! – возмутился Илья Федотович, прихлебнув кумыса. – У одной грудь, так грудь. А вторая плоская, что моя кошка.
– Зато бедра какие! Есть за что взяться! Есть куда руку запустить…
– Так давай еще грудастую, и еще широкозадую подберем.
– Ладно, вон ту, без штанов, в пару по грудям, а ту, что за ней, в пару первой.
– Принято.
Девушки разошлись по указанным местам.
– Сайфи, выгоняй сюда тех, что рядом с тобой, в халате…
В обсуждение стали азартно включаться остальные воины, громко обсуждая достоинства и недостатки каждой из пленниц, тыкая пальцем, смеясь и даже ударяя о чем-то об заклад. Общее веселье не разделяли разве что освобожденные полонянки, которые совсем недавно находились примерно в том же положении, что сейчас ногайские девушки. Толпа женщин постепенно таяла, разделяясь на две небольшие группы. Андрей с удивлением заметил, что в его переводе больше никто не нуждается, пьяные мужики и так прекрасно понимают друг друга, а потому полностью посвятил себя истреблению жаренного мяса, подсаливая его из мешочка, принесенного на «стол», скорее всего, боярином Умильным. Отвлек его от этого увлекательного процесса всеобщий взрыв хохота. Как оказалось, после сортировки пленниц в поле остались только две: довольно аппетитная пышечка с крупной грудью, широкими бедрами длинными черными волосами, сплетенными в десятки косичек с разноцветными ленточками; одетая в черную войлочная курточка без рукавов, едва доходящая до нижних ребер и расшитая цветочным узором, свободные шаровары из полупрозрачного шелка и мягкие узкие тапочки, стояла бок о бок с тощей, как Клаудиа Шиффер, кривоглазой и совершенно беззубой теткой непонятного возраста, укутанной в засаленный халат.
– Сайфи, отпусти эту несчастную, да прибудет с ней милость Аллаха, – разрешил Анвар-бей. – Я дарую ей свободу.
Нукер, распределявший невольниц с помощью древка копья, развернул тетку и дал ей пинка, отправляя в степь. Руки несчастной никто связывать не думал, а потому и развязывать не пришлось.
– А ты, – подманил к себе последнюю из пленниц степняк. – Ты… Тебя я дарую нашему другу и покровителю, явившему себя в этом сражении. Отныне ты принадлежишь Нинутре!
По собравшимся к месту представления воинам пробежала волна одобрительного шепота, а потому боярин Умильный, набравший было в грудь воздуха, решил промолчать.
– Да прибудет с нами милость древних богов, Нинутра. Не оставь нас своей силой и милостью.
– Да прибудет с вами милость всех Богов, Анвар-бей, – спокойно кивнул Матях. – И да не оскудеет рука дающего.
– Прохор! – громко рыкнул Илья Федотович. – Забери подарок щедрого друга и брата нашего, Анвар- бея, и проследи, чтобы он не потерялся в дороге! Слава отважному бею!
