– У вас есть заложник.
– Что? Вы спятили.
– Молчите и слушайте. Сейчас вы громко, как только умеете, крикнете им, что у вас заложник и что вы убьете его, если они сделают хотя бы шаг. Действуйте.
– Я не смогу.
– Сможете и сделаете. Ну же!
Кастон, казалось, побледнел еще сильнее, но все же кивнул и набрал воздуху.
– У меня заложник! – крикнул он неожиданно громким и уверенным голосом. – Подойдете еще на шаг, и я его застрелю.
В наступившей тишине было слышно перешептывание коммандос.
Эмблер вынул из кобуры «глок» и сунул его в руку аудитору.
– Прижмите пистолет мне к затылку, ясно?
– Легко вам говорить, – прошептал Кастон. – Стрелять-то они в меня будут.
– Положитесь на меня. Пока у вас отлично получается.
Несмотря на очевидную тревогу и растерянность Кастона, Эмблер видел, что похвала пришлась ему по душе.
– Закрывайтесь мной как щитом. Главное, чтобы они вас не увидели. То есть постоянно держитесь за мной. Я помогу, но и вы должны понять маневр.
– Не понимаю. Они же за вами охотятся.
– Положитесь на меня, – повторил Эмблер, – и играйте свою роль. – Времени на объяснения не оставалось. В подобного рода операциях заложники всегда осложняющий фактор. Когда нервы натянуты до предела, разбираться, кто где, никому и в голову не придет. Даже если спецназовцам дали его фотографию, вряд ли они станут рассматривать ее сейчас в полутьме. В руках у них автоматы, в крови бушует адреналин, а в голове стучит мысль: как выполнить приказ, не совершив губительной для карьеры ошибки. Такой ошибкой могла стать смерть заложника. Боязнь сделать ложный шаг лишит их инициативы, создаст проблему, которая отодвинет на задний план такие детали, как цвет волос и рост.
Выслушав дальнейшие инструкции, Кастон снова кивнул и глубоко вздохнул.
– Я хочу поговорить с вашим командиром! – громко крикнул он. Прозвучало решительно и убедительно.
Ответа не было.
Съежившись и изображая совершенный ужас, Эмблер рывком, как будто его толкнули в спину, подался к полуразбитой двери. Кастон спрятался у него за спиной.
– Не дайте ему убить меня! – захныкал он, просунув голову в дыру. – Пожалуйста, не дайте ему убить меня. – Взгляд метался из стороны в сторону, выпученные глаза едва не вылезали из орбит, в голосе прорывались истерические нотки.
Спецназовцев было всего двое: крупные, мускулистые, темноволосые парни с квадратными подбородками. На него они почти не смотрели, пытаясь заглянуть за спину и явно не догадываясь, что тот, кто им нужен, стоит перед ними.
– Я хочу поговорить с вашим командиром, – громко и требовательно повторил Кастон. –
Парни переглянулись, и Эмблер почувствовал, как заколотилось сердце. Командира нет. Еще нет. Приказа никто не ждал, и к месту отправили только тех, кто оказался под рукой. Конечно, подкрепление скоро будет, но пока эти двое действовали без поддержки.
– Пожалуйста, не дайте ему убить меня, – снова захныкал Эмблер, повторяя одно и то же, как некую мантру ужаса.
– Отпусти заложника, и поговорим! – крикнул один из спецназовцев.
– Держишь меня за придурка? – отозвался, все глубже входя в роль, Кастон.
– Тронешь его, и тебе конец, – предупредил второй спецназовец. Обычно в программе подготовки ситуациям с заложниками уделялось лишь немного времени, и сейчас оперативник, видимо, пытался вспомнить хотя бы основные правила поведения.
Внезапно Эмблер отшатнулся назад и осел, как будто его ударили сзади.
– Ох! – вскрикнул он, словно от боли.
Им хватило нескольких секунд, чтобы выработать план дальнейших действий. Все должно было быть разыграно без малейшего сбоя. Кастон слушал внимательно, сосредоточенно, как и положено человеку, превыше всего на свете ценящему точность.
Эмблер снова приблизился к двери и высунулся в дырку.
– Пожалуйста, выпустите меня. Позвольте мне уйти. Я не знаю, кто вы и что здесь происходит. Только не дайте ему убить меня. – Он шмыгнул носом и даже постарался выжать слезы. – У него здесь какой-то длинный автомат. Он говорит, что разнесет мне голову. Я американец, у меня дома жена и дети. – Короткие предложения, рваный ритм, частое повторение одного и того же – все признаки панического состояния. – Вы же любите кино, правда? Я занимаюсь кинобизнесом. Приехал подобрать натуру для съемок. Да еще посол мой хороший друг. И тут вдруг этот… этот… о господи… Господи…
– Слушайте меня! – загремел из темной комнаты голос Кастона. – Один из вас может подойти к порогу. Но не ближе пяти футов. Я выпущу заложника за дверь, чтобы вы убедились, что он в порядке. Но буду держать его на прицеле, понятно? Лишний шаг, неосторожное движение, и мой «магнум лапуа» продемонстрирует, на что способен.
Эмблер распахнул дверь и сделал несколько неуверенных шагов из комнаты в коридор. На лице его застыла маска ужаса. Расчет строился на том, что коммандос воздержатся от активных действий до подхода подкрепления, чтобы не подвергать опасности жизнь заложника. Время было на их стороне, и они могли позволить себе ждать. Возможно, смерть гражданского лица – не такая уж высокая цена за уничтожение Таркина, но ответственность должен был взять на себя командир.
Эмблер шагнул к спецназовцу повыше, крупному парню с сине-зелеными глазами, темными волосами и двухдневной щетиной. В глазах коммандос он был досадной помехой, неизвестной величиной, затруднявшей решение уравнения. Они даже расслабились и опустили автоматы.
Эмблер оглянулся назад и вздрогнул, словно увидел глядящее в спину дуло «магнума». Потом медленно повернулся и умоляюще посмотрел на одетого в черное спецназовца.
– Он убьет меня… убьет… я знаю… знаю… Я это понял по его глазам. – Заламывая в отчаянии руки, Эмблер приблизился к спецназовцу еще на пару шагов. – Вы должны мне помочь. Боже, помоги мне. Позвоните в американское посольство. Спросите Сэма Херлбата, он поручится за меня. Сделайте что- нибудь, только не отдавайте меня этому маньяку. – Еще шаг…
– Успокойтесь, – раздраженно прохрипел спецназовец, с трудом скрывая отвращение к жалкому, хнычущему штатскому, слишком близко подошедшему к нему и мешающему видеть дверь.
– Вы должны мне помочь… должны мне помочь… должны мне помочь… – Слова лились бессмысленным речитативом. Эмблер был уже так близко от спецназовца, что чувствовал резкий запах его пота.
Одним неуловимым для глаза движением Эмблер вырвал автомат из рук спецназовца и ткнул дулом ему в грудь. Парень упал на спину, а оперативник уже направил оружие на второго спецназовца, слишком ошеломленного происходящим, чтобы успеть что-то сделать.
– Брось автомат!
Спецназовец беспрекословно выполнил приказ, отступив при этом на пару шагов.
Эмблер разгадал маневр.
– Стоять.
Но спецназовец продолжал пятиться назад, по-прежнему держа руки над головой. Если операция сорвалась – отходи. Это правило действовало до получения другого приказа.
Отступив еще на шаг, спецназовец повернулся, выскочил из квартиры и помчался по улице. Эмблер знал, что большой передышки не будет, а значит, им тоже надо спешно отходить. Убивать безоружного в данном случае не имело смысла.
