посвящать его в истинное положение дел с моей брачной тонтиной — а именно, что его отец в ней не участвовал. Вы изумили меня, Байлисс, продолжайте. Я это и делаю. Как я говорил Роско в самом начале, один из гостей Дж. Дж. Бэньяна на следующее утро передумал. Это был отец Билла. Он сказал, что все это — чушь, и делать ему больше нечего, как отдавать пятьдесят тысяч долларов на какую-то дурость. Другими словами, чтобы стало ясно даже последнему тупице — я о вас, мой дорогой Аффенхем, — Роско выплатил полмиллиона за здорово живешь, не считая ста тысяч Кеггсу, двадцати тысяч Стэнхоупу Твайну и еще, полагаю, кругленькой суммы прыщавому воришке. Лучшего, разумеется, трудно и желать, ибо, как я на днях говорил, это сделает его духовнее, а вот кому лишняя духовность не помешает. Однако, боюсь, Билл Холлистер, если я правильно его понимаю, рассудил бы иначе. Я почти уверен, что он, узнав правду, ринулся бы возвращать деньги, из чего заключаю, что говорить ему не следует. Нет, пусть остается в неведении. Я закончил. Что вы сказали?
Лорд Аффенхем ничего не говорил. Он тихо похрапывал и не слышал ни слова из блестящей речи.
Вот и хорошо, подумал Мортимер Байлисс, вот и хорошо. Такую великую тайну следует по возможности хранить в одной груди. Виконты иногда пробалтываются, особенно когда подопьют. Мортимер Байлисс ни разу не видел лорда Аффенхема навеселе, но такое может случиться и тогда прощай, тайна.
Замкнутые губы, подумал Мортимер Байлисс, замкнутые губы. Нет ничего надежнее замкнутых губ.
Он отложил сигару, откинулся в кресле и закрыл глаза. Вскоре его ровное дыхание слилось с ровным дыханием лорда Аффенхема и других угревшихся на солнце аллигаторов в курительной клуба «Мавзолей».
Он заснул — добрый человек, отдыхающий после трудного дня.
Примечания
Здесь собраны романы разных лет, с 1917 по 1957-й. Обычно считается, что Вудхауз (1881–1975) стал Вудхаузом в 1915-16 годах, когда появились первый Дживс и первый Эмсворт. Действительно, именно тогда он стал явственно отличаться от милых и неразличимых юмористов своего времени. Публика (видимо, в ней есть какая-то чуткость) это заметила. Перелом в его литературной судьбе произошел тогда, когда журнал «Сатэрди Ивнинг Пост» стал печатать его роман «Что-нибудь этакое» (1916). Следующим шел роман «Неудобные деньги», а за ним «Джим с Пиккадилли» (1917). В своих воспоминаниях, названных «Дрессированная блоха», Вудхауз пишет, что именно тогда «все внезапно изменилось и началось тысячелетнее царство […] так что я мог иногда позволить мясное блюдо — не только себе, но и жене, и котенку, и бульдогу».
Четвертой, в том же «Сатэрди Ивнинг Пост», шла «Дева в беде» и ее приняли «на ура». Среди ранних его романов — много очень хороших («Неудобные деньги», «Неуемная Джил», «Стремительный Сэм», «Билл Завоеватель»), но «Дева в беде» имела самый большой успех. Вскоре Джордж Гершвин (1898–1937) написал по ней мюзикл. В 1937 г. поставили фильм, Джорджа играл Фред Астер. Здесь в конце 20-х годов вышел сокращенный и слабый русский перевод под названием «Капризы мисс Мод».
Роман о ветчине написан перед самым началом бед — войны, плена, травли. Но не думайте, что следующие книги хоть чем-то печальнее; в немецком лагере и в Париже, под домашним арестом, Вудхауз писал «Полную луну» и «Дядю Динамита».
Заметим, что в этом романе есть персонаж, который, начиная с конца 30-х, часто у него появляется — веселая, добрая женщина лет сорока. То это блестящая леди, то неуклюжая американка — но остается главное, они похожи особым духом удали и уюта.
Кроме того, роман связан с его школьными годами, которые он, в отличие от многих писателей, вспоминал очень хорошо. Учился он в старинной Далиджской школе, там и жил, и часто ходил в Далиджскую картинную галерею, где есть портрет Сары Сиддонс.
Роман о широкозадом виконте написан в Америке. Раньше, еще во Франции, Вудхауз решил изобразить своего приятеля по лагерю — его фигуру, характер, любимую поговорку — и написал роман «Деньги в банке» (1947). Он — хуже этого, там — другая племянница, а об этой нет и речи. Однако мы собираемся перевести его и опубликовать. Заметим, что заглавие — истинный подарок переводчику: «банк» и «берег» — по-английски, «банк» и «банка» — по-русски.
Примечания
1
2
3
4
5
6
