11).
О воинстве вообще, как о противостоянии Светлых и Тёмных Сил:
«Случилось как-то преподобному Нифонту, епископу Кипрскому, после молитвы быть в восхищении и видеть большое поле, равное в ширину и длину. На нём стояло множество бесов, разделённых на триста шестьдесят пять полков, по числу тяжких грехов.
Один из чернейших эфиопов пересчитывал воинов, как бы приготовляя полки к сражению: “Смотря на меня, не бойтесь ничего, потому что сила моя будет с вами”. Некоторые же из бесов принесли множество разного оружия и раздавали полкам. Дав каждому полку обаяния и чары, дьявол пустил их на землю, на Церковь Христову.
Когда блаженный Нифонт смотрел, был к нему голос: “Обратись, Нифонт, к востоку”. Он увидел чистое и прекрасное поле, на котором вдвое более, чем бесов, стояло белоризцев, также готовых к сражению. Потом пришёл муж, видом светлее солнца и сказал им: “Так повелевает Господь Саваоф, идите во всю землю, помогая христианам и охраняя их жизнь”. Тогда преподобный прославил Бога, помогающего Церкви Своей»[11].
«Битва происходит именно здесь, на этой земле. Мы — человеческие существа. Кто знает, что ожидает нас и какого рода силу мы можем иметь?» (К. Кастанеда, из кн. 11, с. 169).
Разумеется, что Воин Христов в первую очередь воюет с бесами — с бесами «внутренними» (уже присутствующими в пси-вольюме молитвенника, выраженными его нечистыми желаниями, страстями, пороками, аномалиями характера) и с бесами «внешними» («планетарными», засланными к нему из нефизических глубин планеты). Христианские подвижники принимают бой и отражают атаки бесов, как ниже:
«…Преподобный Макарий (Египетский) удалился для уединенной жизни в скитскую пустыню… Здесь Макарию приходилось бороться с бесами и день и ночь. Иногда бесы явно, обратившись в различные страшилища, с яростью устремлялись на преподобного, иногда в виде вооружённых воинов, сидящих на конях и скачущих на сражение; с великим криком, ужасным воплем и шумом устремлялись они на святого, как бы собираясь его умертвить. Иногда же бесы воздвигали против святого невидимую брань, внушая ему различные страстные и нечистые помыслы, разными хитрыми способами стараясь поколебать эту твёрдую стену, устроенную Христом и разорить её…
Когда преподобному Макарий исполнилось сорок лет, он получил от Бога дар чудотворения, пророчества и власть над нечистыми духами».
«Особенно много скорбей и искушений испытал о. Сергий Радонежский от бесов в начале своего одиночества в пустыне. С ожесточением ополчились на инока невидимые враги; не терпя его подвигов, они хотели устрашить святого. Они обращались то в зверей, то в змей. Сергий же отгонял их молитвою: призывая имя Господне, он разрушал как тонкую паутину бесовские наваждения. Однажды ночью бесы, как бы целым воинством, грозно приблизились к нему и со страшной яростью кричали:
— Уйди с сего места, уйди, иначе ты погибнешь лютою смертью!
Когда бесы произносили сии слова, из уст их вырывался пламень. Преподобный же, вооружившись молитвою, отогнал силу вражию и, славословя Бога, пребывал там без всякого опасения» («Жития Святых» свт. Дим. Ростовского) [12].
Кастанеда:
«Всю имеющуюся в распоряжении воина сосредоточенность он применяет к решению вопроса о том, вступать или не вступать в битву, так как каждая битва является для него сражением за свою жизнь… Воин должен быть готовым и испытывать желание провести свою последнюю схватку здесь и сейчас. Однако он не делает это беспорядочно» (из кн. 11, с. 207).
«Воин сжимает время, даже мгновения идут в счёт. В битве за собственную жизнь секунда — это вечность, которая может решить исход сражения. Воин нацелен на успех, поэтому он экономит время, не теряя ни мгновения» (из кн. 11, с. 210).
А с кем же воюет воин-толтек? С тем же самым, что и православные мистики! Он, в первую очередь, воюет с самим собой — с многочисленными проявлениями своего «эго» (т. е. с собственными «внутренними» бесами):
«Битва для воина — это тотальная борьба против индивидуального “я”, которое лишает человека его силы».
«Главной задачей на пути воина является уничтожение чувства собственной важности. Всё, что делают маги, направлено на достижение этой цели».
«Жалость к себе — это реальный враг и источник человеческого страдания» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 4, с. 146, 147).
Но борьбой с ЧСВ маг не ограничивается, он ещё воюет и с различными неорганическими существами (и как будет понятно в дальнейшем и здесь одна аналогия). Толтеку предписывается сначала выманить неорганическое существо, а потом схватить и победить его!
«— Встречаясь с союзником, — владельцем тайн, — говорил дон Хуан, — нужно собрать в кулак всё своё мужество и схватить его прежде, чем он схватит тебя, или начать его преследовать раньше, чем он погонится за тобой. Преследование должно быть неотступным. Затем будет схватка. Нужно бороться с духом до тех пор, пока не удастся прижать его к земле, а добившись этого, держать, пока тот не отдаст тебе свою силу…» (К. Кастанеда, из кн. 2, гл. 16, с. 409–410.)
«Когда воин достаточно силён для схватки, он открывает свой просвет, выманивает союзника, хватает, прижимает к себе и неотрывно смотрит на него столько, сколько нужно, а потом отводит глаза и отпускает союзника на все четыре стороны» (К. Кастанеда, из кн. 2, гл. 17, с. 426).
«…Ты (Карлос) должен будешь вступить с союзником в борьбу и его покорить…» (К. Кастанеда, из кн. 3, гл. 20, с. 720, 721).
«Когда союзник тебя ловит, ты либо умираешь от разрыва сердца, либо вступаешь с ним в борьбу» (К. Кастанеда, из кн. 7, гл. 6, с. 346).
Да, в любом случае это рискованная битва не на жизнь, а насмерть; борьба за Любовь и Свободу…
К тому же параллели в православном учении и описании мексиканской магии имеются и в практике «осознания» (одним из аспектов духовной войны). В первом случае оно именуется «бдением», «бодрствованием», «трезвением». Христианские мистики непрестанно проявляют бдительность по отношению к любым проявлениям бесов и всячески им противостоят…
«Итак один способ трезвения есть: смотреть неотступно за мечтанием или за прилогом ибо без мечтания сатана не может устраивать помыслы и представлять их уму к его прельщению обманом» (св. Исихий Иерусалимский) (из сборника поучений Святых отцов и подвижников благочестия «Монашеское делание», составитель свящ. В. Емеличев, Свято-Данилов монастырь, М-91 г., с. 166).
Во втором случае осознание именуется «сталкингом» (с англ. следить, наблюдать, преследовать) — маг очень внимательно наблюдает сам за собой в целях борьбы с ЧСВ, которое подобно многоголовому дракону, — маг отсекает ему головы (сравнение дона Хуана)…
«Самым первым принципом сталкинга является то, что воин выслеживает самого себя. Он выслеживает самого себя безжалостно, хитро, терпеливо и мягко» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 3, с. 86).
Естественно, контекст приведённых цитат и сравнений по-прежнему разный, но понятие воина… Воин есть воин!
А теперь ещё об одном очень любопытном, многократном и значительном «совпадении» — в
