работают, у Судаке…
— Есть.
— Усё прикинуто. По городу не шляться, чьтоб не заметили, чьто группа нас. Воздухом дышите в окно.
— Есть.
Пустынен Новороссийский порт. На чем–то из Новороссийска группа должна идти в Крым.
Первые дни августа 1920 года.
Великолепно море — даль к Дообу. Изумрудны краски, перламутры на закате… Оставь об этом, красотолюб! Давай о деле говорить. Море — район выполнения задания ЦК. Так. Надо соображать — на чем идти в Крым… Вот… На чем плавать, я вас спрашиваю? Я, Вишневский Всеволод, старшина моторных катеров Новороссийского военного порта. Ходим в море на барахле, контрабандисты смеются, и если мы «Тижарети–Багри» поймали — к Врангелю турки шли, — то это просто повезло. На моторной скорлупке шхуну взяли, а? Явно повезло!
А все прочие катера в ремонте: «Витязь», «Рында», «Воробей», «Воин», «Очаков», «Медуза», «Апраксин». Колдует над ними завод «Судосталь» который уже месяц! Кроме катеров — ни бум–бум! Морские силы — эх! Пропадай ты, море изумрудное, раз на тебе дела делать нельзя!
Ванечка идет к командиру Новороссийского военного порта. Ванечка в вольной рубашке с пояском. На пояске кисточки. Вольный гражданин, — чтоб внимания не обращали. А матросы в вагоне сидят, в окно воздухом дышат — показаться нельзя. Тут, в Новороссийске, старую братву каждая женщина с восемнадцатого еще помнит.
Ванечка у командира порта. Закрывает дверь плотно. Послушал — нет ли кого за дверью. К столу сел. Маузер положил.
— Дело, товарищ, на верность. Срок — три дня. Тому кто лишьшнее слово — смерть.
Командир порта кивает головой. Сразу понимает. Соображения являются. И стали планировать.
— Чьто у порту есть?
— Исключительно катера в капитальном ремонте.
— Какие?
— Бывшие судовые и из Килен–бухты, с пристрелочной станции.
— А кроме?
— Ничего.
— Который в большей готовности?
— «Витязь». Выйдет через три–четыре недели.
Помолчали…
Подпольные комитеты Крыма ждут ответа ЦК. Крым должен быть взят…
Черная с золотом цепь, говорил я вам, не умеет ложиться и флотским великолепным шагом — ритм волн — бьет землю. Не бояться, не бояться!..
Говорит Ванечка:
— В три дня дать лучьчий катер. У полной готовности.
— Есть.
Звонит Ванечка:
— Баришьня, дайти завод «Судосталь»… «Судосталь»? Кто? Здрась… Как там «Вытязь»? Говорите, чьто скоро будит? Так… Недели через три? Никак?.. Да, а вы можити заехать поговорить на мин–нуточьку… Куда? На Серебряковскую… Угу… В Чека… Угу…
К предисполкома Новороссийска. Парткому и ему:
— Катер нужно! Все совершенно секретно.
— Но ведь «Витязь» рейдовый катерок!
— Не возражьжяем.
— А вам идти двести восемьдесят миль открытым море м.
— Угу.
— С грузом?
— Кой–чиво есть. Двенадцать тысяч патронов, бочка бензина, три пулемета, ленты, пятнадцать верст кабеля, гранаты, телефоны, литература… Нас двенадцать да команда катерная.
— Ой–ёй!.. Многовато! Что же нужно сделать?
— Ремонт обеспечьти — и делло в шапочьке.
Подумали товарищи…
— Будет.
Сказали исполком и партком. Точка.
Ванечка сам токарь и моторист. Прошел тихонько на завод. Знакомых встретил. Плавали вместе.
— Здоров?
— Здоров.
То да се.
— Навалитесь на ремонт, а?
— Мы што — вот материалу нет. А мы давай.
Администрации ультиматум. Серьезная это штука — ультиматум в 1920 году!
Через три дня ведомость. Храню десять лет:
«Сделано: отливка новых подшипников (один главный); ветрогонки, протирка всех кранов; переборка золотников высокого и низкого давления; проверка цилиндров и параллелей машин; чистка котла и выведение способом заглушки текущих трубок (котел Бельвиля — водотрубный) и т. д. По корпусу сделано: латки в подводной части, чеканка всего корпуса, окраска и другие необходимые меры».
Сказано: партком слово дал.
Старшина «Витязя» — у пристани; глядит на катер — куколка. Приятные вещи с ним говорю о погоде.
В команде «Витязя» — часть из невоенных. Спросишь: «Где, в каких боях был, сколько раз ранен?» Не ответят. Не были, не ранены. С «непобедимыми» не сшибались.
Темнеет дым на горизонте. Посты службы наблюдения и связи доносят: «В море ходят неприятельские суда».
С буруном за кормой летают чужие корабли вдоль наших берегов. Погибший наш флот у восточного мола лежит. «Витязю» в море идти. Рейдовому катеру большое дело для Революции делать…
— Воды катеру не хватит пресной.
— Не хватит? Брось! Хватит.
Долой чугунные болванки из отсеков катера. Воду туда. Котел питать. Выиграли — радиус действия больше стал. Может идти «Витязь» триста шестьдесят миль. По теории это не выходит, но браточки главным образом практики.
Пятое августа. Пошел «Витязь» с двенадцатью и с командой. Матросы веселые, потому что привыкшие, а «витязевцы» — потому что думают: в Анапу идем. А в Анапе вино. А в Анапе по бульвару, что по–над морем, вечером бабцы ходят, к мужчинам чувства питают.
«Витязевцы» на закат смотрят, мечтают…
И двенадцать матросов на закат смотрят, наблюдают: где опасный дым затемнеет.
Идет «Витязь», на буксире крохотный моторный катерок «Гаджи–бей» тащит. Ой, пригодился он!..
