Конечников опять мысленно улетел за парсеки от места, где мокрый лось волок скрипучую, примитивную повозку.
— Этак же ноги протянуть недолго… — поразился Виктор. — Страшны, небось, все как жабы.
— Нет. Они наполовину искусственные, все с имплантами.
— Ох, и ниху… — поразился Виктор. И тут же оборвал свою фразу, покосившись на Алешку, который делал вид, что ничего не слышит, осторожно поблескивая глазенками из-под рваной, засаленной шапки. — А импланы — это что?
— Импланты. Это то, что вживили вместо настоящего. Например, зубы. К 25 годам, у них за редким исключением, все зубы заменяются протезами.
— Это чего, у них ни одного своего зуба? — поразился Виктор.
— Да, — ответил Конечников. — У них и органы есть замененные, или механические, или клонированные. С их лицами работают хирурги, мышцы поддерживают в тонусе приборы. Они постоянно колют себе инъекции энзимов и гормонов. Зато выглядят они до старости как огурец.
— Тебя там случаем импланами не нашпиговали? Выглядишь больно молодо, — пошутил брат.
Про энзимы и гормоны он просто не понял.
— Не. У нас этим строго было. Даже зубной был свой собственный. И лечил зубы по-старинному, лазером и бормашиной.
— А зачем? — удивился Виктор.
— У этих пендосов все дорого, без штанов останешься от лечения, — пояснил Конечников. — Да и что поставят — неизвестно. Вдруг «жучок»…
— Какой такой жучок? — не понял брат. — Больно надо пакость какую-то в кишки зашивать.
— Это прибор, который подслушивает и отсылает запись разговоров на приемник. Или шарит в наших компьютерах.
— Ох и твари, — совсем расстроился Виктор. — Не могут без подковырки. А такую прибору поставить, чтобы человеком править снутри, мысли ему нашептывать, заставлять яриться, на стенку от боли лезть?
— Могут, Витька.
— Суки, — ответил Виктор, покачав головой.
За этим разговором телега выехала из леса и, переваливаясь на некруглостях колес, подползла к поселковому КПП, — будке при деревянных, явно сколоченных из местных материалов воротах.
Справа и слева от них, отделяя луг от серых заплаток распаханной земли, шло заграждение из завитой в спираль колючей проволоки, подпертой слегка обтесанными дрынками из леса, которые успели посереть от зимних вьюг, дождей и жалящего летнего солнца.
Проволока была явно привозная, заботливо доставленная в одноразовых грузовых контейнерах с остальным необходимым для поселка товаром. Гальваническое покрытие колючки потускнело, но ржавчина пока не коснулась металла.
Конечников отметил про себя, что изгородь поставлена сравнительно недавно, не больше пяти лет назад.
Он взял у племянника машинку и произвел необходимые приготовления.
— Эй, стой! — раздалось из будки. — Куда прешь, дубина!? Ярмарка по воскресеньям. Разворачивай оглобли!
— Мы к медику, — вежливо ответил Конечников. — Пропустите нас, постовой.
— Ишь, чего захотел. Езжай отсюда, лапотник.
— Постовой, ко мне, — скомандовал он. — И язык свой попридержи, когда с капитаном ВКС разговариваешь.
— Ах ты мать твою, — на тон ниже буркнул солдат. — Молись, если врешь.
Рядовой караульной службы направился к Федору, кутаясь в непромокаемую накидку.
Конечников протянул ему удостоверение.
— Вопросы есть? — спросил он.
— Виноват ваше благородие, — утратившим важность голосом сказал солдат, отдавая честь.
— Открывай, — приказал Конечников.
— Никак нет, не имею права, — виноватым тоном ответил постовой, снова поднося руку к каске.
— Начальника караула или коменданта поселка Топоркова сюда, — приказал Конечников.
— Сей момент, — угодливо ответил постовой.
Он вынул служебную рацию и нажал клавишу вызова. Сканер в компьютере, приготовленный для пеленгации, отозвался негромким сигналом. Блок настройки нашел параметры служебного канала.
— Господин прапорщик, — доложил солдат. — Человек с документами капитана ВКС, на имя Конечникова Федора Андреевича, требует, чтобы его пропустили в поселок.
— Капитан Конечников? — отозвался голос из динамика. — Есть такой. На прошлой неделе прибыл в отпуск. Спроси, зачем ему в поселок надо?
— Дай сюда, — приказал Конечников, отнимая у постового рацию. — Здорово, прапорщик.
— Здравия желаю, — ответил комендант. — Чем обязаны?
— К фельдшеру хочу наведаться. Самому медицине показаться и деда своего показать.
— Посетить — то можно, будет ли толк, — ответил Топорков. — Петрович наш сегодня на голову занемог.
— Птичья болезнь? Перепил? — спросил Конечников. — Так я его на ноги поставлю.
— Вам видней вашбродь, но будет ли польза от такого лекаря.
— А выбор у меня небольшой.
— Воля ваша. На площади дом справа. Амбулатория. Там он.
— Спасибо, комендант.
— Открывай, — распорядился Конечников.
— Ну, ты лихо с ентим, — удивленно сказал Виктор, кивая головой в сторону КПП. — Вот уж помыслить не мог, что ты наших космонаутов обломаш.
— А, ладно, — ответил Конечников. — Скажи, чего это поселок огородился? Воевали, что-ли?
— Не… — сказал Виктор. — Тут как-то поселковые учудили, завели себе зверей диковинных. Коров называется. Не знаю, видел ли. Большой зверь, тяжелый, едва ходит. Этих коровов завели, а коров он не лось, отбиваться от серых не умеет. Вот и изодрали серые половину стада.
Так космонауты гребаные, мало того, что свой поселок тут всадили… Никого не спросив, месту для коровов отрезали, колючкой огородили.
А потом какие-то грядки накопали. Такая, доложу тебе, брательник дрянь растет. Глаза на лоб лезут, как хватанешь.
Виктор кивнул на бурые плети ботвы, сваленные в кучи на неровном, перекопанном поле.
— А ты чего пробовал?
— Ягодки, — ответил Виктор.
— Так их же не едят. Из земли клубни копают. Их варят и жарят. Вкусно.
— А, — ответил — Виктор. — Понятно теперь, чего они в земле роются, как кроты.
— А коровы молоко дают и на мясо их разводят.
— Ученый, — усмехнулся Виктор. — Пантелей купил себе корова, бешеные бабки отдал. 10 лосиц купить можно. Хвалит, сказывает, что стоит того.
— Хочешь, купим и тебе корову? — спросил Конечников. — Детей молоком поить будешь.
— На кой он мне? — возразил брат. — Стереги весь день, чтобы волки не умыкнули.
— Так она одна лосиц пять заменит. Ведро молока в день.
— Во как, — поразился Виктор. — Дельно.
— Федя, — сказал Виктор. — Мне тут твои деньги пришли.
Было видно, что он не очень хотел говорить на эту тему, но как человек порядочный, решил расставить все точки, чтобы между ними не было недоговоренностей.
— Хорошо, — ответил Федор. — Это я распорядился перед последним боем. Оставь себе. Хозяйство подправишь, деда будешь кормить, детям образование дашь. Да и я побуду у тебя пару месяцев.
— Три тыщи пятьсот двадцать пять рублев и восемьдесят три копейки, — возразил брат.
