его здесь. Как он выражается, 'выжать из материала все, что можно'. - Пагана. И што ён можа рабиць? Юрась пожимает плечами, бросает картошку: бульк! - Наверное, пойдет людей опрашивать. Будет ходить по лесу, исследовать берега Струйной... Да что угодно! - Ой як пагана! - она качает головой, гладит дрожащими пальцами занывшую кисть левой руки. - Хоць бы Макса дома утрымаць. - Не выйдет, мам. Ты ж понимаешь, ему только что-нибудь скомандуй - и он тут же сделает наоборот. Да и лето... не удержим мы его дома. - Гордзеичыха прасила, каб вы, адъязджаючы, и Дзяниску забрали. А то ей адправиць не з ким. - И с Дениской та же самая история. Пускай пока... вдвоем, может, ничего с ними и не станется. Да и я пригляжу, постараюсь утянуть их с собой, когда пойду с Игорем. Вчера, кажется, их заинтересовало то, чем он занимается. Бульк! - Кстати, мам, вот ты нас хочешь услать. А вы сами-то? И другие?.. - Дык яны ж знаюць усё. - А местная ребятня? Мы-вон вчера повстречали целую толпу. - Дык у их же свое бацьки ёсць. Ня гэта страшна. Сцярэгчыся б тым, хто... - она замолчала тогда, не зная, как назвать, обозначить ту категорию людей, которым следовало бы быть осторожнее: местных одиночек, старых или попросту неприякаянных людей, тех, кто живет уже не там и не здесь, словно плывет в тумане; в тумане, из которого теперь в любую минуту может выпрыгнуть зверь. Она замолчала тогда, а сын не спрашивал, но только позже, когда узнает о визите Елены, жены Степаныча-'рыбака', он поймет, что имела в виду мать. - Так что ж делать-то будем? Бульк! - Будзем глядзець па бакам. И будзем внимацельными. И асцярожными. - И да поможет нам Бог! - совершенно серьезно закончил он. Бульк!
4
- Скажы, табе штось снилась сёння? Юрий Николаевич непонимающе взглянул на Игоря: - Что ты имеешь в виду? Конечно, снилось. Но, как обычно у меня с этим бывает, я почти ничего не помню. Он лгал. Во-первых, Журскому частенько удавалось вспомнить собственные сны, особенно когда в них присутствовала музыка (а это было почти всегда: как иные спят и видят картинки, он слышал симфонии и сонаты, концерты и каприсы; кое-что даже записывал, хотя баловство это, не серьезно...). Во-вторых же... - Я таксама. Але сёння... сёння всё па-иншаму. Продолжать Остапович не стал, видимо, решив, что раз Юрий Николаевич своего сна не помнит, то и говорить не о чем. Журский не настаивал. Вместо этого, повернувшись к дому, он крикнул: - Макс, ты скоро? - Уже иду! Вы это... выходите без меня, а мы с Дениской догоним. Дорогу он знает. - Ничего, мы подождем. Остапович удивленно взглянул на друга, но промолчал - наверное, все еще оставался под впечатлением от своего сна. - Какие у тебя планы на сегодня? - поинтересовался у журналиста Юрий Николаевич. - После того, как вторые круги осмотрим? - Людзей попытаю... - туманно отозвался тот. - И яшчэ ёсць задумка адна... - Я готов! - это Макс примчался, позавтракавший и гарцующий вокруг взрослых на манер жизнерадостного жеребенка. - Тогда дуй за Дениской! - скомандовал Юрий Николаевич. - Только чтоб одна нога здесь, другая там. - Бу сделано! - Слухай, а у хаце у вас кошка ёсць? - спросил вдруг Остапович. - А как же. Где ж ты видел деревенский дом без кошки, чудак-человек! - Значыць, кошка... - Только что-то я ее давненько не замечал. Надо будет у матери спросить. ...Что ты говорил? - Нячога, - покачал головой Остапович. - Нячога.
5
Игорь Всеволодович выглядел сегодня еще хуже, чем вчера. 'Наверное, ему тоже какая-нибудь гадость приснилась', - решил Макс. Все четверо пылили по дороге, в сторону магазина - именно этим путем дядя Юра решил повести компанию ко вторым кругам. - Знаешь, чего я подумал, - обратился Макс к Дениске. Мальчишки специально приотстали, чтобы взрослые не услышали их разговора. - А вдруг наши с тобой круги просто-напросто исчезли из-за дождя. - То есць? - моргнул приятель. - Ну накануне шел дождь. Что, если колосья, которые мы пригибали, просто потом поднялись обратно? Дениска задумался. - Можа быць, - сказал он наконец, тяжело вздыхая. - Гэта добрэ. А што ж тады з сапраудными кругами? Йих-то мы не рабили! - С ними потом разберемся, - отмахнулся Макс. - Сегодня вон сходим, поглядим на вторые, а потом примемся за твой план. Помолчали. ('И кто меня, дурака, за язык тянул?! Может, он уже забыл давно обо всем. Так я вот напомнил. Эх...') ('Няужо ён бы забыуся? Дарэмна я учора сказау. Дурацкая идзея. Але не адмауляцца ж цяпер...') - А, кстаци, вяроуку я уже знайшоу. - Ну и отлично. Эй, а чего они к магазину сворачивают? Как раз в это время дядя Юра обернулся, чтобы сообщить: - Игорь Всеволодович где-то зажигалку 'посеял'. Зайдем, купим спичек - а потом к кругам. - Говорю ж тебе, что-то с ним не так, с этим корреспондентом, - прошептал Дениске Макс. - Нервный он какой-то. Приятель скептически хмыкнул: - Кожный, хто штось губиць, по- твоему, 'не такой'? Гэта смишна. Ну что тут сказать?
6
Если честно, Игорь предпочел бы купить зажигалку, но он подозревал, что в местном магазине таковых не продают. И стоило молодому человеку оказаться внутри здешнего 'универсама', как его подозрения, нагло разорвав кокон надежды, превратились в бабочку уверенности: 'Не продают'. Он иронически улыбнулся самому себе, глядя на оклеенные допотомными обоями стены, на старенькие весы и обшарпанный прилавок. Единственным признаком того, что лавочка все же каким-то образом связана с современностью, был карманный калькулятор, с кнопками, цифры на которых уже давным-давно стерлись. Продавщица, кстати, смотрелась в этом 'музее' на удивление естественно эдакая пенатша без определенного места прописки. Не исключено, что и жила она в магазине, во всяком случае, вела себя здесь по-хозяйски, с изрядной долей хамовитости. - Соли няма, - заявила Пенатша, едва только покупатели нарисовались на пороге. И, не отвлекаясь, продолжала работать челюстями. - А мы не за солью, - сказал Юрий Николаевич. Эти, казалось бы, самые обычные слова, привели продавщицу в невероятное изумление, чуть не закончившееся катастрофой. Подавившись очередной порцией семечек, Пенатша долго кашляла, колотила себя в грудь кувалдоподобным кулаком и наконец, немного прийдя в себя, грозно вопросила: - Што гэта вы, нетутэшния, да? - Точно. - А то я гляджу, зусим збожаволили людзи, - успокаиваясь, произнесла она. - Соль им не патрэбна! Эт! И неодобрительно покачала головой, мол, вот ведь какие еще есть в наше время чудаки. - А чаму вы вырашыли, што нам патрэбна соль? - вмешался Игорь, почувствовавший в этой детали нечто очень важное. Да и впрямь, странно, когда вдруг продавщица заявляет вам с порога... - 'Чаму'?! А таму! Иван Пятрович зайшоу и сказау, што... - тут она оборвала себя и с подозрением уставилась на чудаковатых покупателей: - А вы да нас надоуга ци як? - Не очень. - Я-асна... Тады да... - Так, выбачце, пра соль... Пенатша нахмурилась: - Соли няма. Ды й вы ж не за ей прыйшли, так? А за чым? - За запалками, але... - Дык вось вам запалки! И не мешайце мне працаваць, кали ласка. Остапович хотел было заметить Пенатше, что 'працюет' она странно; или это новая профессия такая, по выработке семечковой шелухи? - хотел, но не стал заедаться. И так ведь ясно, что ничего продавщица уже не скажет. Они вышли из магазина, и Юрий Николаевич расхохотался: - Клятая баба! Ловко она нас отбрила, ничего не скажешь! - Табе смешна? - Чего ж не посмеяться? - удивился Журский. - Или тебя настолько обеспокоил факт отсутствия соли в здешней продлавке? Хочешь материал сделать? Игорь покачал головой: - На кой ён, гэты матэрыял? А соль... Няужо табе не паказалась странным, што тут усе запасаюцца соллю? - Не показалось, - сказал Юрий Николаевич, выискивая взглядом Максима с Денисом, оставленных у магазина и теперь невесть куда задевавшихся. - Лето ж на дворе, огурцы-помидоры солить надо? Надо. Вот вам и разгадка тайны, Ватсон. - Можа быць. Але хто такий гэты 'Иван Пятрович'? Журский пожал плечами: - В Камене отыщется штук пять Иванов Петровичей... О, вот они где! Последнее касалось не многочисленной когорты Петровых сыновей, а ребят, которые, как выяснилось, решили дожидаться взрослых в компании местных пацанов. Вся шайка устроилась за поворотом, на скамеечке, и о чем-то отчаянно совещалась. Появление Журского и 'корреспондента' было воспринято ими на удивление равнодушно. - Прывет, хлопцы! Чаго такия невясёлыя? Они посмотрели на чужаков, взвешивая, стоит ли доверяться им. Решение принял, разумеется, белобрысый. - Чаго ж весялицца. У Аксанки-вунь бяда. Только теперь Игорь понял, что невысокий хлопчик с волосами каштанового цвета, угрюмо тыкавший носком сандалеты ножку скамейки, на самом деле девчонка. Правда, наряжена она была по-мальчишечьи, так что неудивительно, что поначалу Остапович и принял ее за одного из местных сорвиголов. - А что случилось? - спросил тем временем у 'народа' Юрий Николаевич. Кто-нибудь тебя обидел? Оксанка вздохнула, зыркнула из-под взлохмаченных бровей на незнакомца: - Не. - Тогда... - Шчанёнок яё загубыуся, - объяснил вездесущий Захарка. - Тольки нядауна бацьки падарыли - и вось... Похоже, он был искренне расстроен случившимся. Да и все остальные ребята тоже; ни один не зубоскалил и не злорадствовал по поводу пропажи. - Давно потерялся? - Сёння, - ответил вместо девочки белобрысый. - Мы ужо абшукалися - няма. - Ну ничего, я уверен, он обязательно отыщется, - заверил ребят Юрий Николаевич. - Мы сейчас пойдем в сторону Прудков, где вторые круги, - и если увидим какие-нибудь следы пропажи, обязательно вам скажем. Договорились? Те безрадостно закивали. - Эх, жалко ребенка! - вздохнул Журский, когда они вместе с Максимом и Денисом уже покинули компанию. - Сама винавата, - безжалостно отозвался Гордеичихин внук. - Вывела гуляць без поводка. Хотя, конечно, жалко... - Может, еще найдем его, - предположил Максим. Игорь ничего не сказал - он едва дрожащими руками пытался прикурить от спички.
7
Человек сидел к ним спиной и
