которую они увидят вновь через один очень долгий год.
И мы уходим в ночной океан.
Валерий Фисенко в центре внимания
Первое апреля мы отмечали в море Уэдделла, кстати говоря, самом глубоководном в Антарктике: два года назад океанологи 'Оби' открыли здесь впадину глубиной семь тысяч метров.
Почему 'отмечали'? А потому, что по инициативе московских сатириков и 'Клуба 12 стульев' со стихией первоапрельских шуток покончено: отныне первое апреля - День смеха. Конечно, старые традиции остаются в силе. Можно, как и сто лет назад, насмерть перепугать товарища: 'Тебя срочно вызывает капитан! Чего ты натворил?!' Но общего одобрения такие шуточки уже не вызывают. Недостаточно современны они, что ли. Первое апреля нынче предъявляет человеку новые, повышенные требования, главное из которых - внесение в смех элемента интеллектуальности. И место мало изобретательной 'купли' занимают веселые истории, которые непринужденно рассказываются в дружеском кругу.
Утром после завтрака первый помощник капитана Виктор Алексеевич Ткачев, ветеран 'Оби' и один из самых веселых членов ее экипажа, по трансляции созвал желающих в столовую команды и провозгласил День смеха открытым. Вступительное слово было доверено мне. Оратор я никудышный и успеха у широкой публики не имел. Она сочувственно, но без тени улыбки следила за моими усилиями. Минут десять я добросовестно пыхтел и даже лез вон из кожи, чтобы хоть кого-нибудь рассмешить, но, после того как в зале послышалось чье-то всхрапыванье, понял, что нельзя до бесконечности испытывать терпение аудитории. Покидая трибуну, я споткнулся и нелепо взмахнул руками, что вызвало общий и дружный смех - удачнейшая концовка, которую я отныне возьму на вооружение и буду горячо рекомендовать своим коллегам-юмористам. Нужно только хорошенько отрепетировать этот трюк, чтобы его исполнение выглядело по возможности естественным.
В этот день я убедился, что наибольшим успехом пользуются не высосанные из пальца схемы, а 'невыдуманные истории', достоверность которых ни у кого не вызывает сомнения. Причина этого успеха в том, что каждый слушатель легко может представить себя в роли действующего лица подобной истории, потому что она может случиться с кем угодно.
Валерий Фисенко рассказал об одной радиограмме, которую получил, когда его экспедиция находилась в девятистах километрах от Тикси. Ближайшее от заброшенного в тайгу отряда почтовое отделение было в этом поселке, и туда адресовалась вся корреспонденция. И вот Валерий получает от бабушки из Ленинграда такую радиограмму: 'Петр Иванович едет в Тикси в свободное время забеги к нему за посылкой'.
А история с паспортом гидролога Вениамина Совершаева? Прилетел он как-то в Чокурдах и первым делом отправился в гостиницу, занимать номер. Администратор почему-то долго вертел в руках паспорт, с некоторым недоумением посматривал то на фотокарточку, то на гостя. Совершаев удивился:
- Что, не похож?
- Если говорить откровенно, не очень.
- Понимаете, паспорт я получал лет десять назад, все, знаете ли, течет, все изменяется.
- Это я понимаю. А что, десять лет назад вы были женщиной?
Совершаев взглянул на фотокарточку и обмер: второпях он взял с собой паспорт жены!
Жизнь рождает ситуации куда более смешные, чем те, что создаются фантазией даже самого выдающегося юмориста. И не только ситуации. Ивой раз в обычном разговоре мелькнет такая фраза, что пальчики оближешь. Как-то у нас с Димдимычем в каюте сидело несколько ребят, и разговор зашел о доисторической эпохе. И Гена Арваутов по ассоциации вспомнил:
- На Таймыре какая-то экспедиция откопала мамонта, который за двадцать тысяч лет великолепно сохранился - вечная мерзлота! Решили для экзотики поесть его мяса. А почему бы и нет? Наши предки ели, чем мы хуже? И поели. Только вечером все оказались в больнице: видимо, мясо было несвежее.
Фраза, которой, на мой взгляд, не постыдился бы сам Твен!
Или афоризм Валерия Фисенко, когда на одной станции он увидел занесенное снегом оборудование:
- Уничтожение государственных ценностей путем открытого хранения!
Валерины истории в этот день вообще были гвоздем программы. Вот уж воистину прирожденный рассказчик! Ему еще не было и тридцати, но в жизни он успел повидать много и хорошего, и плохого, а гибкий мозг и цепкая память сохранили увиденное и окрасили его в комические тона. К тому же Валера превосходный мастер своего бурового дела, безотказный работник, что у полярников всегда вызывает уважение. А личность рассказчика при живом общении - фактор далеко не последний.
Скажем, речь зашла о трещинах - тема, в которой, как легко понять, ничего смешного нет и быть не может. Но Валера дважды проваливался в трещины и поэтому имеет моральное право на такой рассказ:
- В сезон Тринадцатой экспедиции в Мирном меня с Колей, взрывником, послали уничтожить негодную к употреблению взрывчатку. Сначала мы везли ее в вездеходе, а потом, когда началась зона трещин, перегрузили на санки и потащили на сопку Ветров. Уничтожили взрывчатку, отправились по своему следу обратно. А началась поземка. Смотрю, следы наши замело. А когда поземка заметает следы, всякий знает, что эти места светлее остального снега. И мосты через трещины тоже светлее. Ничего, думаем, разберемся. Идем, за саночки вдвоем держимся, анекдоты рассказываем, хохочем. Очень нам было весело. Помню, что когда снег подо мной провалился и я полетел вниз, то еще продолжал повизгивать. Итак, провалился, держусь за веревку от саней и от скуки дрыгаю ногами в воздухе. И тут наблюдаю ужасную картину: Коля, которому очень не хотелось одному возвращаться в Мирный, решает меня спасти. А для этого он намеревается бросить санки и протянуть мне руку помощи. Вы скажете - честный и благородный поступок. Может, так оно и есть. Но если Коля отпустит санки, кого он будет спасать? В лучшем случае мою репутацию и светлую память. Поэтому я мгновенно срабатываю и со страшной силой ору, чтобы он не бросал санки, а, наоборот, держался за них, как за лотерейный билет, который выиграл швейную машину. Коля тоже срабатывает и вытаскивает меня за санки. Вытаскивает и начинает хохотать еще больше, чем над анекдотом. 'Иду, - хохочет, - гляжу, - хохочет, - а вместо тебя на меня твоя голова смотрит!' Я тоже засмеялся так называемым нервным смехом и не мог остановиться, пока не заглянул в трещину: красивая такая, голубая и без дна. Остальную дорогу до Мирного икал, потом прошло, после щей с мясом...
Среди слушателей были Саня Ненахов, Виктор Сахаров и другие 'адские водители' папы Зимина. Добавляя все новые подробности, они стали наперебой рассказывать, как встречала поезд группа Фисенко на трассе Мирный - Восток. Валерий морщился и негодующе мотал головой.
- Вы изложили только концовку - и ту исказили. Разве можно по хвосту судить о лошади? А где психологические детали? Где сюжет? Образы персонажей?
- Расскажи про детали, сюжет и персонажи, - потребовали слушатели.
- Только без вранья! - решительно заявили Юрий Зеленцов и Игорь Сирота из группы Фисенко.
- Отродясь не врал! - Валера обиженно перекрестился. - Сообщаю кристальную правду. Дело было так. В октябре 1969 года наш буровой отряд выехал из Мирного на пятидесятый километр. Задача - пробурить Антарктиду и поднять керн. Нашли ровное место, поставили вышку, балок, проводили ребят и остались одни. Юра, как все знают, - большой профессионал по сну, но тогда ему пришлось спать меньше других, потому что он выполнял обязанности главного механика, главного энергетика, метеоролога, синоптика, начальника радиостанции и парторга. Отыгрался он потом, в Мирном, где по возвращении проспал трое суток и встал худой и голодный, как медведь из берлоги после зимней спячки. Игорь же был главным инженером, буровым мастером и шеф-поваром ресторана 'Пятидесятый километр'. Я осуществлял общее руководство. Юра поднимался первым без пятнадцати семь и шел снимать показания с приборов. Его морально угнетало, что мы еще спим, и поэтому через полчаса он с наслаждением будил Игоря, который, проклиная свою несчастную судьбу, выползал из мешка и топал на камбуз разогревать свою подгоревшую кашу...
- Ни разу не подгорала! - возмутился Сирота.
- Зола не подгорает! - тихо вставил Зеленцов.
- ...разогревать свою золу с мясом, - исправился Валера. - Шучу, каша была хорошая; мы, во всяком случае, ни в какой другой ресторан не ходили. Кашу мы запивали компотом, если Юра, чемпион и рекордсмен мира по этому продукту, не успевал выдуть его до завтрака.
- Преувеличение. Я всегда оставлял немного товарищам, - скромно уточнил Зеленцов.
- ...запивали кашу столовой ложкой компота, великодушно оставленного Юрой, - вновь поправился Валера. - Буровой отряд работал у нас неплохо, за пятьдесят дней прошли скважину в двести пятьдесят
