втроем всю деревню терроризируют.
– Охранники погибли давно, в то время и Маша, и ее брат, и Слава были еще детьми.
– А дед этого Славы? Он начал вершить правосудие, тут и детки подросли, приняли эстафету.
Я понимала, что разубеждать Женьку – труд напрасный, однако мне самой идея представлялась фантастической. Допустим, Маша считает односельчан виновными в смерти своего отца, но для того чтобы от обвинений перейти к решительным действиям, требуется что-то посерьезнее рассказов матери, так мне по крайней мере казалось. Столько смертей, и каждый раз все списывают на несчастный случай, неужели ни у кого не возникло сомнений? Хотя… Женька права, народ здесь особо разговорчивым не назовешь. Но мысль о том, что женщина с умалишенным братом и мужчина, живущий где-то в лесу, устроили вендетту, в голове не укладывалось. Это даже не триллер, это черт знает что такое.
– А как же наша Кошкина? – вздохнула я. – Ее они тоже до сердечного приступа довели?
– Конечно.
– Но тогда кому-то из них надо было отправиться в наш город.
– Не вижу проблем, – пожала Женька плечами.
Мы вернулись в гостиницу. Три сестры сидели на веранде и встретили нас тяжелыми взглядами. Я, признаться, даже поежилась.
– У Машки были? – спросила Люба сурово.
– Были, – ответила я.
– Ох, девки, девки, – вздохнула она, покачав головой. – Слышали пословицу: «Не буди лихо, пока оно тихо»? Принесла вас нелегкая, теперь вот… – Она не договорила и отвернулась. Ее сестры молчали, хмуро глядя на нас.
– Ваша Кошкина тоже все выспрашивала, – вдруг сказала Вера, как видно, успев забыть о своем утверждении, что Кошкиной здесь не было. По крайней мере она ничуть не смутилась и продолжала: – Жива она?
– Нет, – испуганно покачала головой Женька. – Сердечный приступ.
– То-то, – поникла головой Вера. – Как только начнет кто ворошить… Теперь вот Наташа. Двое уже…
– Будет и третий, – тихо заметила Надя под тревожным взглядами сестер. – Всегда так.
Я тряхнула головой, точно пытаясь избавиться от наваждения.
– Скажите, Маша здесь постоянно живет? – спросила я.
– Где ж ей еще жить? – удивилась Вера.
– Может, к родственникам уезжала?
– Никуда она не уезжала, брата не оставишь, а с ним… уж года два даже в город не ездит, в больницу. Если надо, в Снегирево ходит, тут недалеко. И родни у них никакой… – вдруг смешалась она и замолчала.
– Ну и что? – уже в комнате сказала Женька. – Предположим, Маша с братом у всех на виду, а Слава? Кто знает, в лесу он или за тысячу километров отсюда? И где он сейчас шастает – вопрос.
– Знаешь, что меня удивляет? – сев на кровать, спросила я. – Почему трое охранников из восьми остались здесь? – Подружка поначалу моего вопроса не поняла и нахмурилась. – Все восемь солдат были не местные. После службы пятеро разъехались по разным местам, а трое остались.
– Ну, – отмахнулась Женька. – Остались и остались. Влюбились в местных девок, вот и все. Отец Кошкиной тоже на Машину мать глаз положил, но у них не сложилось, а этим, может, повезло больше.
– Нет, тут что-то не так, – покачала я головой. – Четверо солдат в тот день были в монастыре. Предположительно, они монастырь и взорвали. По идее, им надо бы держаться от этих мест подальше.
– Ничего подобного. Убийц, как известно, тянет на место преступления, вот и эти здесь осели. Отец Кошкиной уехал, и это, между прочим, спасло ему жизнь. Не до него было. Но когда близкие родственники конвоиров стали убывать, вспомнили и о его детях, наверное, потому, что брат Кошкиной появился в Рождествене. Такую возможность грех упустить, и с ним тоже поспешили разделаться.
– Вот-вот, что ему тут понадобилось, интересно? И самой Кошкиной тоже.
– Она хотела проверить слухи о проклятии, – напомнила Женька недавнюю версию.
– Хорошо. Брат тоже хотел проверить? И зачем отец Кошкиной приезжал сюда с сыном и внуком? Нормальный человек поспешил бы забыть о том, что тут произошло. А он по пьяному делу любил предаваться воспоминаниям. Такое впечатление, что монастырь их притягивал, – произнесла я и задумалась, почувствовав тревогу, как будто догадка рвалась наружу, но что-то ей мешало. Так бывает, когда не можешь вспомнить нужную фамилию, она вертится на языке, а не ухватишь. – Маша сказала, незадолго до взрыва ее отец приходил домой, был чем-то обеспокоен. Собирался что-то рассказать матери, но не успел.
– Заподозрил, что их хотят убить? – подсказала Женька, но я не ответила. – Не понимаю, какие у тебя могут быть сомнения? – бегая по комнате, говорила она. – По мне, так все совершенно ясно.
– Это я уже слышала.
– Что делать будем? В город ехать уже поздно, если только там заночевать.
– Зачем тебе в город?
– Поговорить с ментами.
– Давай дождемся результатов вскрытия. Если это убийство, то…
