– А если нет? – буркнула Женька и села рядом. – Анфиса, а вдруг это правда какое-то колдовство? Я вот думаю, толкнуть человека в яму, конечно, можно и утопить или, к примеру, деревом придавить. Но молния… как-то это слишком. Я бы даже могла допустить, что все эти смерти и правда случайны, но ведь кто-то написал цифру «25» на памятнике, а еще волки выли…
Я посмотрела на Женьку с несколько ошалелым видом, потом ткнула в нее пальцем и произнесла:
– Надпись появилась после гибели Натальи?
– По крайней мере в ту же ночь или утром. А что?
– Предположим, некто знал, чья она внучка, и очень хотел, чтобы ее смерть выглядела как очередная расплата за грехи отцов.
– То есть… – медленно произнесла Женька. – Он хотел скрыть истинную причину убийства?
– Если это все-таки убийство, – сочла нужным поправить ее я.
– Не зли меня. Конечно, убийство. Но за что ее могли убить? Наследство и прочее смело можно исключить, Ребенок? А что? Возможно, люди, взявшие на воспитание малыша…
– Не увлекайся. Ей вряд ли сказали, кто они такие. Искать надо в монастыре. Почему-то она продолжала оставаться там, хотя ее телесная чистота под сомнением. И почему-то после войны охранники остались здесь, – пробормотала я. – Возвращаемся к исходной точке. Нам надо найти ее любовника.
– Хорошо, – легко согласилась Женька. – Давай идею.
– Попробуем поговорить с художником.
– Сейчас пойдем? – воодушевилась Женька.
– Пожалуй, уже поздно. Назад возвращаться придется в темноте. Хотя можно переночевать у Полины Ивановны, она нас в гости звала.
– А если попросить Илью нам помочь? Наша машина там не пройдет, – озарило Женьку. – А на его тачке до деревни доедем за десять минут. Думаю, он не откажет.
– Как ты ему объяснишь, что нам в Прохоровке понадобилось?
– Скажем, знакомую навестить решили. Ну так что? Идем, – решительно позвала она.
Мы поднялись на второй этаж и постучали в тринадцатый номер. Женькина манера открывать дверь, не дождавшись разрешения, всегда меня возмущала. Вот и сейчас, стукнув раз, она распахнула дверь и сделала шаг. Илья стоял в джинсах, держа рубаху в руке. Женька замерла с открытым ртом, а я поначалу смутилась и даже покраснела от досады за допущенную бестактность. Потом челюсть у меня тоже отвисла. И причиной тому были вовсе не достоинства фигуры Ильи, хоть там было на что посмотреть. Все дело в его руках, точнее, в татуировке. От локтей шла затейливая вязь и сходилась под лопатками. Впечатление было, что это два темных сложенных крыла.
Итак, мы замерли в дверях с открытыми ртами, а он спокойно набросил рубашку на плечи и, застегивая пуговицы, спросил:
– Опять что-нибудь случилось?
– Да вроде нет, – ответила Женька.
– Две минуты – и я готов.
– Что это у тебя за татуировка? – спросила я, решив не церемониться.
– Нравится? – улыбнулся он. – Мне тоже понравилось. Кстати, мне ее делал очень известный мастер.
– Не сомневаюсь. И где обретаются такие известные мастера?
– В Москве. Могу дать адрес.
– Можно взглянуть на крылья поближе? – расцвела в улыбке Женька.
– Давай выберем другое время, – подмигнул он ей, но, решив, что шутка не прошла, молча расстегнул рубаху. – Любуйтесь на здоровье. За вами ответный стриптиз.
Мы изучали рисунок, забыв о приличиях, Женька водила пальцем по спине и рукам Ильи и вынесла вердикт:
– Это руны.
Я согласно кивнула.
– Что это? – заинтересовался Илья.
– Руны. – Женька сразу же принялась хвастать своими познаниями. – Древние письмена с символическим значением.
– Да что вы говорите? – удивился он, глядя на нас с усмешкой. – И всю эту фигню на мне можно прочитать?
Женька уставилась на меня, как будто всерьез ожидала, что я в самом деле на такое способна. Я попыталась вспомнить хоть что-нибудь, ткнула пальцем в знакомый знак «зиг», столь популярный у фашистов, и бодро сообщила:
– Это символ солнца, считалось, что он защищает от демонических существ. Вот этот знак «жизнь» одновременно является символом и счастья и несчастья, это знак «турс», его использовали в колдовстве, а вот этот «белка» – символ скота и богатства.
– И что получилось? – необыкновенно заинтересовался Илья.
– Ничего, – буркнула я. – Что может получиться, если я помню всего несколько знаков?
