А его нещастія равно произошли отъ многихъ хорошихъ женщинъ; ибо я представляю себ?, что госпожа Оливія не добровольно преступила пред?лы благопристойности. Для чегожъ желали бы мы чтобъ челов?къ одареным его свойствомъ подвергался своенравіямъ и дерзости нашего пола, которой едва понимаетъ, какъ то Г. Іеронимъ сказалъ своему другу, какія ощущаетъ желанія, когда они зависятъ отъ него.
Но въ добромъ ли онъ здравіи или н?тъ, вы, видите что Сиръ Карлъ не лишается своей живости. Его великое сердце ум?етъ наслаждаться благополучіемъ другаго. Я желаю ощущать удовольствіе въ сердц?, сказалъ онъ мн? н?когда. И такъ не долженъ ли онъ чувствовать онаго отъ приходящаго въ совершенное состояніе здравія любезнаго своего Іеронима, отъ выздоровленія удивительной Клементины и отъ благополучія, коего великія сіи случаи разпространяютъ въ знаменитой фамиліи. Я желаю по немъ изчислить т? удовольствія, кои онъ находитъ въ благодарности многихъ особъ ему обязанныхъ. Не ощущалъ ли онъ равнаго удовольствія отъ благодарности Милорда и Милади В…? Отъ своего Бельшера, отъ отца и матери своего Бельшера? Отъ Милади Мансфельдъ и ея фамиліи? Отъ васъ любезная Милади и вашего Милорда? Но вы почтете меня безъ сомн?нія весьма странною въ семъ письм?. Я желала бы быть веселою, естьлибъ мн? было можно, поелику вс? мои друзья же даютъ меня таковою вид?ть. Перечитывая теперь мною написанное, я опаасюсь чтобъ вы на стали меня учить думать не столь страннымъ образомъ. Признайтесь чистосердечно, Шарлотта: все начертанное теперь перомъ моимъ не прилично ли бол?е вашему свойству нежели моему?
Еще строку, одну только строку моя милая, великодушная тетушка Сельби! Они не хотятъ чтобъ я писала, Шарлотта, въ такое время, когда желаю говорить о многихъ д?лахъ касательно сихъ важныхъ писемъ; иначе не окончила бы сего съ толь малою пріяшностію.
Кавалеръ Грандиссонъ къ Клементин? делла Порретта. Флоренція 18 Іюня.
Я начинаю, дражайшая и удивленія достойная Клементина, ту драгоц?нную переписку, кою вы мн? позволяете, чувствуя сколь для меня велика такая милость. Однако не могу ли я сказать что она весьма для меня прискорбна? Находился ли когда нибудь челов?къ въ равныхъ обстоятельствахъ? Мн? позволено вамъ удивляться, считать себя удостоеннымъ вашего почтенія и еще ласкательн?йшимъ чувствованіемъ, но въ тожъ самое время запрещено надлежащимъ честнымъ образомъ просить то сокровище, кое н?когда было мн? опред?лено и коего не льзя обвинять меня, чтобъ я оказался недостойнымъ. Не ужели я перем?нилъ то что мы сперва почитали въ моихъ поступкахъ или въ главныхъ моихъ правилахъ. Потупался ли я когда ни есть преодол?вать ваши склонности къ вашему закону и отечеству? Н?тъ Сударыня. Изв?стясь о непоколебимо вашей приверженности къ своей в?р?, я доволенъ былъ т?мъ что обьявилъ и мою привязанность: Я худо бы призналъ приобр?тенное мною зд?сь покровительство какъ отъ общественной такъ отъ священной власти, и не исполнилъ бы правилъ гостепріимства естьлибъ принялъ нам?реніе отвлечь знаменитой фамиліи д?вицу отъ ея закона, къ коему она им?етъ сильную привязанность. Какимъ же образомъ таковое мое поведеніе позволило вамъ усумниться о свободности вашихъ чувствованій, естьлибъ вы им?ли. Но я удалюсь отъ всякихъ жалобъ! я утушу въ моемъ сердц? т?, кои бы оно желало начертать перомъ моимъ. Не сказалъ ли уже я вамъ, что желаю быть вс?мъ т?мъ, ч?мъ токмо вамъ угодно чтобъ я былъ? какого бы труда мн? ни стоило, сколь невозможно бы нибыло усиліе, естьли оно токмо не позволено мн? сов?стію; но я предамъ себя въ вашу волю. Естьли вы твердо настоять въ томъ будете, дражайшая и почтительная моя обладательница, каковою вы всегда пребудете для меня, то я повинуюсь вс?мъ вашимъ желаніямъ.
Сердце лишающееся самой щастлив?йшей надежды, коего отчаяніе подкр?пляетъ единый законъ, изыскиваетъ покрайней м?р? въ печали своей такого блага, кое н?сколько равняется съ потеряннымъ. Позволеноли мн? будетъ, Сударыня, какой бы усп?хъ ни былъ сего величайшаго случая, ласкаться что переписка предпринятая по соизволенію вс?хъ никогда прервана не будетъ? Что толико чистая дружба в?чно существовать будетъ? Что челов?къ, коего благополучіе изчезло, будетъ почитаемъ за сына и за брата въ такой фамиліи, которая до посл?дняго издыханія его будетъ ему любезна? Я т?мъ ласкаюсь… . Я прошу отъ сей любезной фамиліи продолженія ея почтенія; для чегожъ не могу я сказать любви ея? Но до того токмо времени пока мое сердце, не принимавшее участія въ самомъ себ? но исполненное ревности къ слав? и благополучію касательно знаменитаго вашего дома, будетъ чувствовать что оно того достойно; докол? мои поступки заставлять будутъ вс?хъ одобрять мои требованія. Съ моей стороны равно и съ вашей никогда и случится, чтобъ челов?къ, коему благополучіе самаго т?сн?йшаго союза об?щано было по согласію всей вашей фамиліи, почитаемъ былъ въ оной за чужаго!
Никогда, Сударыня, челов?ческое сердце не можетъ хвалиться толнко безкорыстною страстію какъ мое къ такому предмету, коего душа не въ прим?ръ ему любезн?е нежели прелести самой особы; ниже толико искреннею любовію ко всей ея фамиліи. Къ нещастію моему сіи два чувствованія подвергнули меня такимъ искушеніямъ, кои ни мал?йшаго не подадутъ сумн?нія. И такъ до посл?дней минуты моея жизни вы будете мн? любезны, Сударыня, вы и вс? ваши друзья.
Прощайте, составляющая славу и образецъ своего пола! Въ такихъ обстоятельствахъ что мн? сказать бол?е? Прощай, несравненная Клементина! да вся Неб?сная благая излиются на васъ и на всю вашу фамилію во всякомъ обиліи! се об?ты вашего и проч.
Грандиссона.
Клементина делла Порретта къ Кавалеру Гандиссону. Болонія 5 Августа.
Изъ многихъ причинъ, Г. мой, вынудившихъ меня желать вести съ вами переписку, надежда писать къ вамъ гораздо съ большею свободою нежели я могу съ вами говорить, изъ вс?хъ самая сильн?йшая. И такъ я буду съ великою вольностію и искренностію изьясняться въ моихъ письмахъ. Я предполагаю, какъ будто бы пишу къ моему братцу или къ наилучшему моему другу. По истинн?, къ которому изъ моихъ братьевъ писала бы я столь вольно? Подражая Всевышнему вы требуете единаго сердца. Мое сердце не мен?е будетъ вамъ откровенно, естьли вы токмо можете проникнуть подобно ему, во внутренность онаго.
Теперь желаю я васъ возблагодарить, Г. мои, за т? н?жныя и великодушныя предосторожности, съ коими вы начали ко мн? писать. Вы съ толикою осторожностію касались до нещастнаго состоянія моего здравія не называя его..… О Г. мой! вы самый разборчивый челов?къ: Съ какой н?жностію не говорили вы всегда о моей привязанности къ закону моихъ предковъ? д?йствительно, Г. мой, вы самый благочестив?йшій изъ Протестантовъ, и меня уб?дили, вы и Гжа. Бемонтъ, что Протестанты равном?рно могутъ им?ть свое благочестіе. Я никогда не почитала себя способною говорить столь благосклонно о вашемъ закон?, какъ вы меня къ тому оба принудили, т?мъ познаніемъ кое я
