унижений, побоев, принуждения? Блонди с таким высоким уровнем интеллекта, совершенные и умные, аналитики от рождения, и не понимают таких простых человеческих вещей?!
Катце поддался вперед – словно собирался вжаться в стену всем телом, если Раулю вдруг вздумается подойти еще ближе. Внутренне он содрогался от мысли, что ему, возможно, придется провести здесь всю ночь, терпя насмешки унижения, и бог еще знает что. Возможно, что Рауль просто немного поиграет в эту игру в 'гляделки', но не тронет монгрела. Слабая надежда шевельнулась в груди, и Катце прикрыл глаза. Не видеть. Не слышать. Не чувствовать – Тогда почему ты ведёшь себя так, как будто хочешь, чтобы я тебя заставил? – с почти нескрываемым интересом. – Ты не хуже меня знаешь, что всё будет, как я хочу, – безоговорочно властным тоном, – так что не усложняй жизнь себе и мне – делай, как я говорю, и тебе будет легче… возможно.
Последняя 'оговорка' напомнила Раулю об ещё не слишком приятном моменте – по результатам 'исследований' Первого Консула, монгрелы были слабее племенных пэтов, и следовало быть аккуратным – убивать Катце, конечно, блонди не собирался, но оказаться покалеченным при упрямстве у монгрела перспектива была вполне возможная. А надолго выводить из строя одного из лучших дилеров – себе дороже, так что Второй Консул принял решение не заходить слишком далеко. Опять же только – пока, потому что интуицией Эм чувствовал – этот раз не будет первым и последним, точно…
– Я не могу заставить себя делать это, – выдохнул Катце, и его плечи вздрогнули.
– Я никогда…
Монгрел замолчал. За прикрытыми веками он незримо воображал лицо Рауля. Какое оно? Холодное и безразличное, как обычно? Может заинтересованное? Или сердитое?
Каким бы оно ни было, но в этих глазах никогда не будет ни понимания, ни сочувствия.
– Я никогда не делал ничего подобного… Вы все равно не получите никакого удовольствия от моего унижения. Мне не понятно: к чему все это действо?
– Я так хочу, – Рауль начинал терять терпение, – и, следовательно, так будет. А понимать от тебя и не требуется, – было слышно, как со стола что-то взяли. – Твоя задача исполнять – и только.
Длившаяся некоторое время тишина давила на сознание, как вдруг прямо над ухом монгрела прозвучал обычно-холодный голос Рауля:
– Не можешь себя заставить? Что ж, видимо, это придётся делать мне…
В спину дилера тут же упёрся продолговатый предмет, обтянутый кожей.
– Тебе не раз приходилось использовать его на пэтах Ясона, ведь так? – вкрадчивый голос и дыхание шевелит волосы у виска. – Ты наверняка помнишь, что после него требуется серьёзная реабилитация… Ты же не хочешь провести здесь времени больше чем предполагалось? Я могу его использовать, но мне не особо нравится это…
Уверен: это не понравится и тебе, так что в первый и последний раз – выбор за тобой.
Нужно ли искать в себе мужество пережить подобное? Катце казалось, что – да, но этого не хватило даже на то, чтобы отпрянуть от стены и взглянуть Раулю в глаза.
'Мразь', – монгрел уже прижимался всем телом к холодной стене, пытаясь хоть как-то увеличить расстояние между ним и Раулем. Дыхание блонди обжигало висок – оно ранило и заставляло дрожать от страха, а кожаный кнут, снабженный иглой и капсулами с различными препаратами, был слишком хорошо знаком бывшему фурнитуру для того, чтобы он понял, что Второй Консул не шутит.
– Пожалуйста, – шепот на грани потери сознания. – Мне… мне нужно время…
Блонди казалось, что монгрел пытается безуспешно замаскироваться под стену, слиться с ней. Надо сказать, у него довольно скверно получалось – вплавиться в стену не получалось, сменить расцветку тоже. Рауль, в который раз за этот вечер восхищался своей терпимостью и толерантностью по отношению к этому неблагодарному существу. 'Время ему? Как же! Сейчас!' – У тебя больше не осталось времени, я и так дал его слишком много.
Блонди резко схватил Катце за плечо и дёрнул на себя, разворачивая. Блонди соизмерял свои силы, но монгрел, видимо, всё же сильно ударился спиной о стену.
Консул сжал пальцы на шее Катце и прижал его к стене, холодные глаза не давали возможность отвести взгляд.
– Неужели было так сложно сделать то, что я хочу с самого начала? – тихим, нейтральным голосом.
Короткая боль пронзила спину монгрела, из груди вырвался громкий выдох. Катце на миг зажмурился, но тут сильные пальцы обхватили горло, сжались, удерживая бывшего фурнитура на грани между жизнью и смертью – повелительно, опасно, страшно.
– Нет… – Катце едва не прохрипел это, но губы в последний момент безмолвно шевельнулись, так и не издав ни звука. Карие глаза – и взгляд удивленный, испуганный устремился на Второго Консула. Пальцы без перчаток незримо выжигали из монгрела чувство стыда, заменяя чем-то отдаленно похожим на сексуальное возбуждение – сказывалось действие афродизиака. Катце попытался отвернуться, но не смог.
– Отпусти, – голос сипит и с трудом подчиняется. Дилер умоляюще уцепился руками в запястья Рауля, но не предпринимая ничего, чтобы освободится. Ему уже не хотелось ничего усложнять.
Рауль холодно смотрел на то безумное количество эмоций, которое причудливо переплеталось в зрачках монгрела: страх, ужас, удивление и безумная надежда – надежда на то, что это всё лишь сон, и он вот-вот кончится.
'Ну уж нет… – мысленно усмехнулся Советник, – он кончится не сейчас…' Монгрел хрипел, а блонди всё сжимал пальцы – так, чтобы кислорода хватало только на один вздох из десяти, так, чтобы на грани жизни и смерти – и не упасть. Можно было сказать, что Второй Консул был пьян – пьян эмоциями и тем, что на самом дне карих глаз было искусственно вызванное возбуждение. Рауль, наконец, взял себя в руки и чуть ослабил хватку – мертвенно бледное лицо монгрела довольно чётко давало знать о его состоянии.
– Всегда хотел изучить физиологию кастратов на практике, – блонди усмехнулся. – Похоже, у меня есть такая возможность…
Он провёл кончиками пальцев свободной руки по губам Катце:
– Ты же не будешь против?
– Нет, – хрипя, выдавил дилер, уже пытаясь разжать пальцы блонди на своем горле.
Он сдавался. – Только… от… отпусти…
Перед глазами все поплыло. Катце был сильным человеком и в любой другой ситуации выкрутился, но против силы детей Юпитер у него не было шансов. Он с ужасом осознал, что проиграл этот спор гораздо быстрее, чем думал пять минут тому назад.
Сопротивляться бесполезно, бесполезно просить и требовать.
– Наконец-то ты поумнел, – почти философски изрёк блонди, – лучше поздно чем – никогда.
Он отпустил Катце и сделал шаг назад.
– Приведи себя в порядок, быстро. И не заставляй меня ждать, – уже почти злая ухмылка, – на этот раз будь умным с самого начала и – к 'станку', лицом ко мне, – блонди глазами указал на стену в комнате, из-за висящих на ней крючьев и петель напоминавшую орудие пыток. Впрочем, так оно и было.
Катце закашлялся и немного согнулся, держась одной рукой за живот, второй – за горло. Тяжело дыша и не смотря на Рауля, он кое-как дошел до стены. Происходящее напоминало страшный сон, который становился все кошмарнее и кошмарнее. Лицо горело от стыда, а сердце в груди заходилось от желания как следует врезать по блондинистой физиономии.
'Все! Бросать надо эту чертову работу! – мысленно сделал выводы дилер. – Ненавижу их! Даже добрых и безразличных, а уж таких…' Катце не закончил мысль.
Проклиная себя за то, что должен сделать, он выполнил приказ Рауля и, встав к стене, обреченно прикрыл глаза.
Блонди проводил монгрела взглядом, дабы удостовериться, что тот верно понял и усвоил предоставленный только что урок. Убедившись, что всё исполнено, он отошёл к дальней стене и вернулся с наполненной каким-то кремом стеклянной баночкой.
– Запястья в наручники, – он взглядом указал на крепления над головой монгрела, – и не дёргайся.
Он поставил баночку на стол, что стоял у стены и, натянув резиновые перчатки, открыл её. По комнате тут же потёк странно знакомый и приятный запах.
– Не волнуйся, – можно было бы принять за заботу, если б не резкий холодный тон, – это поможет тебе расслабиться.
