его услуги переводчика.
Караван быстро миновал выход из Плимутского рейда, обогнул Эдистон и двинулся вниз по Ла-Маншу под конвоем старого, заслуженного 'Неутомимого' и двух военных бригов. Семь кораблей, из них - четыре транспорта примерно с тысячью людей на борту. Для реставрации монархии такие силы казались Хорнблоуэру явно недостаточными. На французский батальон всерьез рассчитывать не приходилось: многие из его солдат были наемниками и даже не французами. Хорнблоуэр, всегда предпочитавший воздерживаться от поспешных суждений, недоумевал, глядя на сотрясаемые рвотой тела французских солдат, размещенных, в основном, в тесном и душном твиндеке 'Софии': какому идиоту пришла в голову мысль рассчитывать на это отребье. Он знал, разумеется, что совершаемый рейд был далеко не первым в целой серии вылазок против революционной Франции, так и не давших никакого практического результата. Знал он также, что депутаты от оппозиции сравнивали такие вылазки с 'битьем стекол золотыми гинеями'. Но Хорнблоуэр прежде скорее одобрял, чем порицал подобные рейды, считая, что они наносят Франции достаточно солидный урон. Он так считал, пока сам не оказался частичкой аналогичной авантюры. Вот почему он обрадовался, когда де Пузаж объяснил ему, что эти силы - лишь малая частица огромного экспедиционного корпуса, который предполагалось высадить во многих местах французского побережья. Немного страдая от морской болезни, маркиз все же заставил себя достать карту и изложить Хорнблоуэру план всей операции.
- Христианская армия высадится вот здесь, у Киберона. Они уже должны были отплыть из Портсмута, - черт побери, как же все-таки трудно произносить эти ваши проклятые английские названия, - если быть точным, то ровно за сутки до нас. В ней более пяти тысяч человек под командованием барона де Шарета. Они начнут наступление на Ванн и Ренн.
- А какая задача поставлена вашему батальону? - спросил Хорнблоуэр.
Маркиз снова ткнул пальцем в карту.
- Вот здесь находится небольшой город Музильяк. Это примерно в двадцати милях от Киберона. Единственная дорога с юга на север пересекает реку Марэ. Река эта небольшая, но берега ее сильно заболочены. Поэтому дорога проходит не только по мосту через Марэ, но еще и по длинной дамбе. Войска мятежников находятся на юге. Если они двинутся на север, им неизбежно придется пройти через Музильяк, который мы к тому времени уже захватим. Мы взорвем мост и будем удерживать дамбу, не давая им возможности переправиться. А барон де Шарет поднимет тем временем пламя восстания во всей Бретани. Через несколько дней он будет стоять во главе двадцатитысячного войска, мятежники будут повержены, а мы все двинемся на Париж, чтобы восстановить на троне нашего христианнейшего государя.
Хорнблоуэра заразил энтузиазм маркиза, и план показался ему поначалу вполне реальным. Первая часть не вызывала особых сомнений: дорога проходила всего в десяти милях от побережья, и достаточно было небольшого десанта, чтобы захватить Музильяк. Не видел он никаких трудностей и в предстоящей обороне дороги от наступающих с юга частей, тем более, что продержаться надо было всего пару дней, пока барон де Шарет не соберется с силами.
- Мой друг месье де Монкутан - владелец Музильяка, - продолжал де Пузаж, - у него там достаточно преданных людей, которые будут приветствовать наш приход.
- Большинство будут рады, - сказал де Монкутан с волчьей усмешкой, - а кое-кто - наоборот. Но я уж точно буду рад встрече и с теми и с другими.
Западная Франция, включающая в себя две большие провинции - Вандею и Бретань, - уже давно находилась в волнении. Население этих областей под предводительством традиционно сильной в этих краях знати не раз восставало против Центрального правительства. До сих пор каждый такой мятеж заканчивался поражением. Между прочим, большую часть намечавшегося десанта составляли остатки участников предыдущих выступлений. Сейчас, судя по всему, предстояла последняя, решающая схватка, скорее напоминающая жест отчаяния. Исходя из этого, план кампании уже не казался Хорнблоуэру таким перспективным, как раньше.
Утро было сплошь серым: серое небо, серое море, серые скалы. Караван обогнул Бель-Иль и вошел в устье реки Вилены. Дальше к северу, в заливе Киберон, виднелись верхушки мачт основного конвоя. Хорнблоуэр находился на палубе 'Софии' и видел сигналы, которыми 'Неутомимый' обменивался с кораблем прикрытия главных сил экспедиции. Вот где проявилась мобильность и предприимчивость морского флота, его способность одним выстрелом убить двух зайцев. Это ведь надо было придумать - так расположить места высадки десанта, чтобы находиться в море в пределах видимости, тогда как на суше обе высадившиеся части разделяло бы больше сорока миль.
Хорнблоуэр осмотрел неприветливый берег в подзорную трубу, расшифровал для себя сигналы, переданные для капитана 'Софии', и снова уставился на берег. Отсюда хорошо были видны узкое устье реки Марэ и узкая коса, на которую предстояло высадить войска. 'София' подбиралась к месту высадки осторожно, поминутно делая промеры глубины. Эти воды, хотя и защищенные от моря, представляли собой бурлящий котел встречных течений, с которым нелегко было справиться даже в тихую погоду. Наконец загремела якорная цепь, 'София' развернулась носом по течению, а ее команда занялась спуском на воду шлюпок для перевозки десанта на берег.
- Франция! Моя прекрасная Франция! - со слезой в голосе прошептал рядом с Хорнблоуэром маркиз де Пузаж.
- М-р Хорнблоуэр! - донеслось с 'Неутомимого'.
- Сэр! - заорал Хорнблоуэр, схватив капитанский рупор.
- Приказываю вам сопровождать французские войска на берег и оставаться с ними впредь до получения другого приказа.
- Так точно, сэр!
Вот как случилось, что Хорнблоуэр, сам того особенно не желая, впервые в жизни оказался в другой стране.
Люди де Пузажа уже выкатывались на палубу из тесного твиндека. Но погрузить их в шлюпки оказалось совсем не просто и отняло массу времени. Хорнблоуэр лениво размышлял, что высадка десанта наверняка не осталась незамеченной, и в эти минуты на юг уже мчатся курьеры с донесениями. Сколько, интересно, времени понадобится генералам революционной армии, чтобы собрать силы и двинуть их на Музильяк? Удачно, пожалуй, что этот стратегически важный пункт находится всего в десяти милях отсюда. Но пора было приступать к выполнению своих обязанностей. Ему еще следовало проследить за разгрузкой и отправкой на берег снаряжения и боеприпасов, а также лошадей, беспокойно дергающихся в импровизированных загонах рядом с грот-мачтой.
Первые шлюпки отвалили от борта транспорта. Хорнблоуэр наблюдал, как они пристают к берегу, как тяжело выбираются по илистому дну на сухое место солдаты - французы справа, англичане слева. Чуть поодаль виднелись убогие хижины маленькой рыбацкой деревушки. Туда устремился взвод французов, чтобы захватить ее и не дать возможности жителям предупредить о высадке гарнизон в Музильяке. Пока все шло по плану - высадка проходила без единого выстрела. Когда сам Хорнблоуэр прибыл на берег с последней шлюпкой, нагруженной боеприпасами, он нашел Болтона, распоряжающегося всем этим хозяйством.
- Ящики с боеприпасами поднять как можно выше над уровнем воды, чтобы прилив не захватил, - приказал Болтон. - Мы все равно пока не можем их перевезти, если только омары не раздобудут где-нибудь несколько телег. Для пушек тоже потребуются лошади.
Как раз в эту минуту люди Болтона были заняты выгрузкой двух шестифунтовых орудий, уже установленных на колеса. Для их обслуживания из числа команды фрегата была выделена группа канониров. А вот лошадей должны были обеспечить местные жители - такова была давняя традиция Британского экспедиционного корпуса, да и не только его одного. Де Пузаж и его штаб нетерпеливо ожидали прибытия своих коней и, как только тех свели со шлюпок, с облегчением вскочили в седла.
- За Францию! - воскликнул де Пузаж, выхватив свою шпагу и театральным жестом поднеся ее клинок к своим губам. - Вперед, храбрецы!
Де Монкутан и все остальные поскакали вперед, чтобы возглавить колонну, вытянувшуюся подобно длинной красной змее с пикетами по обе стороны и впереди нее. Де Пузаж задержался, чтобы обменяться несколькими словами с лордом Эдрингтоном. Хорнблоуэр не слышал, о чем у них шла речь, но заметил, что к разговору присоединился Болтон. Они о чем-то заспорили, потом Болтон кивком подозвал мичмана.
