очередном гребке описывало одну и ту же траекторию, не отклоняясь ни на дюйм. На носу каждой галеры Хорнблоуэр заметил два длинных орудия.
- Двадцать четыре фунта, - поспешил просветить его Уэльс. - Если эти акулы поймают тебя в штиль, - разнесут на кусочки так, что и глазом не успеешь моргнуть. Подберутся с кормы и расстреляют в упор, а ты и ответить не можешь! Ну а потом... Эх, даже турецкая тюрьма лучше испанской, можешь мне поверить, сынок.
Легко и грациозно, соблюдая интервал с точностью до дюйма, галеры прошли по левому борту 'Неутомимого'. Желая соблюсти этикет, офицеры фрегата под барабанный бой и свистки боцманских дудок салютовали испанскому флагу. Капитан и офицеры галер ответили тем же.
- Как-то все-таки неправильно салютовать этим акулам, будто они такие же фрегаты, как и мы, - посетовал Уэльс. - А как вы думаете, м-р Хорнблоуэр?
Когда ведущая галера поравнялась с бушпритом 'Неутомимого', весла ее правого борта застыли в воздухе и оставались в этом положении, пока галера не завершила поворот, проделав его практически на одном месте, несмотря на свою длину. Со стороны галеры дул слабый ветер, который донес до ноздрей Хорнблоуэра ужасающую вонь. Но он не один почувствовал этот омерзительный запах: повсюду на палубе фрегата матросы громкими криками выражали свое негодование.
- Они все так смердят, - пояснил Уэльс. - Сами посудите, м-р Хорнблоуэр, - по четыре человека на каждое весло, да по пятьдесят весел с каждого борта, итого четыре сотни галерных рабов. И все прикованы к своим скамьям. Если парень попадает на галеру гребцом, его приковывают навсегда. Раскуют его только после того, как он помрет, да и тогда не видать ему христианского погребения - швырнут рыбам. Время от времени, когда гребцы отдыхают, часть нечистот смывают шлангом, но такое случается нечасто, потому что в команде одни даго, да и тех немного.
Как всегда, Хорнблоуэр не упустил случая получить новую информацию.
- А сколько их, м-р Уэльс?
- Может тридцать, может чуть больше. Достаточно, чтобы управляться с их кургузыми парусишками, когда есть ветер. Ну и на пушки сколько-то народу надо. Перед боем они всегда убирают паруса, вот как сейчас.
В тоне м-ра Уэльса звучали одновременно отеческие и поучающие нотки, чего, впрочем, и следовало ожидать от младшего офицера шестидесяти лет от роду по отношению к зеленому восемнадцатилетнему юнцу, пусть даже номинально равному ему по чину и в один прекрасный день способному дослужиться до адмирала.
- Вот так-то, сынок, теперь понимаешь, почему тридцать испанцев не могут позволить себе расковывать гребцов? Да-да, совершенно верно, дай им волю, они своих мучителей по стенке размажут голыми руками.
Галеры снова развернулись и теперь проходили по правому борту 'Неутомимого'. Движение весел заметно замедлилось, и у Хорнблоуэра появилась возможность рассмотреть устройство галеры с близкого расстояния. Высокая кормовая надстройка резко контрастировала с низким полубаком. Их соединял узкий проход через всю длину галеры. По этому проходу расхаживал надсмотрщик с плетью в руке. Гребцов не было видно - их скрывали борта и бортовые навесы. Весла выходили наружу сквозь прорези в бортах, которые были закрыты кожаными заслонками, чтобы внутрь галеры не проникали брызги и высокие волны. На корме у руля несли вахту двое, здесь же стояла кучка офицеров, судя по их эполетам и расшитым золотом мундирам. Одним словом, если не считать эполет и двадцатичетырехфунтовок, Хорнблоуэр видел перед собой почти точную копию тех галер, которые принимали участие в легендарных морских битвах древности. Полибий и Фукидид в своих сочинениях именно так описывали эти корабли. Но прошло уже больше двухсот лет со времени последней великой битвы при Лепанто, в которой галеры играли сколько- нибудь заметную роль и участвовали большими силами в несколько сотен судов с каждой стороны.
- А много сейчас галер на вооружении в испанском флоте? - спросил Хорнблоуэр у своего словоохотливого собеседника.
- Не знаю точно, может - дюжина, может - больше. Здесь-то их нет, их основная база в Картахене, по ту сторону Столбов.
Под Столбами, как догадался Хорнблоуэр, старый моряк подразумевал Гибралтарский пролив - Геркулесовы Столбы, как его называли древние.
- Для Атлантики они все же хлипковаты, - пояснил Уэльс такой выбор для галерной стоянки.
Сохранению в военно-морском флоте Испании пусть даже небольшого числа этих морально устаревших боевых кораблей способствовало несколько причин. Первая - известный всему миру консерватизм испанцев, вторая - необходимость иметь под рукой подходящее место для осужденных преступников, ну и последняя причина заключалась в том, что галеры, при всех их недостатках, в полный штиль способны были, как уже говорил старик Уэльс, подобраться с непростреливаемой, стороны к вдвое сильнейшему кораблю и растерзать его, как свора шакалов может растерзать связанного льва. Неплохи они были также при охоте на торговые суда, особенно при прохождении ими Гибралтара. Такие суда часто попадали в клещи галер, вышедших одновременно с двух сторон: из Кадиса и из Картахены. Еще галеры изредка применялись для буксировки парусных кораблей из гавани и в гавань при неблагоприятном ветре.
- М-р Хорнблоуэр, - прогудел над ухом голос старпома, - не будете ли вы так любезны прекратить пялить глаза. Спуститесь в каюту капитана и доложите ему, что корабль к выходу в море готов.
Хорнблоуэр, не мешкая, нырнул в люк.
- Поблагодарите от моего имени м-ра Экклза, - сказал Пеллью, поднимая голову от стола, заваленного бумагами, - и передайте ему, что я сейчас поднимусь на палубу.
Дул совсем слабенький южный бриз, но и его оказалось достаточно, чтобы вывести 'Неутомимого' из гавани. Стояла такая тишь, что слышно было, как режет лазурную гладь форштевень фрегата. Этот почти музыкальный звук, чистый и невинный, ничего не говорил уху непосвященного о тех преградах и опасностях, которые ждут в открытом море. Идя только под верхними парусами, 'Неутомимый' делал пока не более трех узлов. Галеры снова обогнули фрегат на этот раз весла работали в непривычно быстром темпе, словно хвастаясь своей независимостью от милостей стихии. Сверкая позолотой, они прошли с наветренного борта, и снова отвратительная волна вони обдала палубы фрегата.
- Проклятые доны! - пробормотал Пеллью, разглядывая галеры в подзорную трубу. - Держу пари, они нарочно выбрали наветренную сторону. Но я полагаю, они действовали в лучших традициях испанской вежливости. М-р Катлер!
- Сэр!
- Можете салютовать.
- Так точно, сэр!
Носовая карронада выстрелила первой. В ответ на салют лениво загрохотали тяжелые орудия форта Панталес. Звуки канонады волной прокатились по тихой бухте: держава приветствовала державу на всем понятном языке.
- Если нам еще раз придется услышать эти пушки, заряды в них вряд ли будут холостыми, - заметил Пеллью, рассматривая стены крепостных укреплений в свою трубу.
В самом деле, война начинала складываться уже не так благоприятно для Англии, как это было вначале. Нация за нацией откалывались от антифранцузской коалиции. Одни отошли от нее, побежденные силой французского оружия, другие выбыли из борьбы благодаря дипломатическим интригам и ухищрениям. Любому здравомыслящему человеку было ясно, что от нейтралитета до прямой агрессии всего один шаг. Хорнблоуэр мог без особого труда предсказать, что Испания этот шаг сделает в ближайшем будущем. Более того, можно было уже предвидеть времена, когда не Франция, а Англия окажется в изоляции и будет бороться за свое существование одна против враждебной Европы.
- Поднять паруса, м-р Экклз! - сказал капитан Пеллью.
Две сотни моряков устремились на ванты. Две сотни пар ловких и умелых рук распустили повязанные полотнища, и 'Неутомимый' в считанные минуты удвоил скорость, слегка кренясь под легким боковым бризом. Теперь форштевень фрегата рассекал тяжелую волну Атлантики. Вышли в море и обе галеры. Но на этот раз уже 'Неутомимый' обогнал их. Хорнблоуэр заметил, когда они проходили мимо, что нос передней галеры захлестывает волной. Пенные брызги то и дело покрывали полубак. Да, океан для этих хрупких суденышек не подходил. Капитаны галер подумали, видимо, о том же: ряд весел левого борта внезапно
