проскочить. Но фрегат был готов к такому маневру и тоже повернул. Носовое орудие опять окуталось дымом, и прямо над головой Хорнблоуэра раздался негромкий хлопок. Он поднял голову и с ужасом увидел, что в самом центре грота зияет огромная дыра.
- Ваша Светлость, - снова обратился он к герцогине, - это уже не предупреждение, а настоящий обстрел...
И тут заговорили крупнокалиберные пушки линейного корабля. Первое же ядро попало в борт, и корпус шлюпа содрогнулся от киля до макушек мачт. Второе ядро угодило в мачту. На палубы посыпались обломки рей, обрывки снастей, а сама мачта, переломившись пополам, рухнула в воду верхним концом, в то время как нижний завис над бортом на остатках такелажа. Бывшее еще минуту назад стройным и быстрым, судно превратилось в беспомощную посудину, закрутившуюся на одном месте под тормозящим действием рухнувшей в воду мачты. Маленькая группа матросов на корме безмолвно созерцала эту жуткую метаморфозу.
- Никто не ранен? - спросил Хорнблоуэр, пришедший в себя первым.
- У меня только царапина, сэр, - отозвался кто-то из матросов.
Казалось чудом, что никто больше не пострадал.
- Замерить уровень воды в трюме, - приказал Хорнблоуэр, но тут же спохватился и отменил приказ. - К черту, пускай теперь доны сами его спасают, раз уж так повернулось.
Линейный корабль, чьи выстрелы превратили 'Ревен' в жалкую развалину, снова поднял верхние паруса и начал удаляться, а сзади на всех парусах приближался фрегат. На 'Ревене' из носового люка на четвереньках вылезла какая-то растрепанная скулящая фигура. Это была компаньонка герцогини. Пушечная пальба нагнала на нее такого страху, что она даже о морской болезни позабыла. Герцогиня бросилась к ней, обняла за плечи и стала успокаивать.
- Не лучше ли будет заняться багажом, Ваша Светлость, - сказал Хорнблоуэр. - Судя по всему, вам очень скоро предстоит сменить помещение, поэтому приготовьтесь заранее. Надеюсь, что у испанцев вы устроитесь с большим комфортом.
Он старался говорить спокойным, даже веселым тоном, но давалось это с большим трудом. Его жгла мысль, что он не только не оправдал доверия, но и попадет в плен к испанцам не далее как через несколько минут. Герцогиня заметила его подрагивающие губы и стиснутые кулаки и ласково взяла под руку.
- Вы не поверите, мой мальчик, как мне жаль, что все получилось так скверно, - в голосе герцогини звучала горечь и жалость.
- Тем хуже для меня, - сказал Хорнблоуэр и даже ухитрился изобразить улыбку.
Фрегат был уже на расстоянии кабельтова и собирался спускать шлюпку.
- Прошу прощения, сэр, - тронул Хорнблоуэра за локоть Хантер.
- В чем дело, Хантер?
- Мы еще можем драться, сэр, вы только прикажите. Пушки заряжены картечью, так что одну-то шлюпку мы точно потопим.
Хорнблоуэру вдруг нестерпимо захотелось взорваться и обозвать этого мальчишку дураком, идиотом, болваном и еще десятком подобных же эпитетов, но он сдержался и только безмолвным жестом указал на два десятка открытых орудийных портов в борту фрегата. Да и на шлюпке должно будет находиться по меньшей мере вдвое больше людей, чем весь экипаж шлюпа. У них не было даже одного шанса из десяти тысяч.
- Понятно, сэр, - сказал Хантер и отошел.
Шлюпка уже была спущена и покачивалась на волнах у борта фрегата.
- Прошу прощения, м-р Хорнблоуэр, могу я перемолвиться с вами словечком напоследок? - неожиданно сказала герцогиня.
Хантер и Уиньят слышали ее слова и из вежливости удалились на некоторое расстояние.
- Я слушаю вас, Ваша Светлость.
Герцогиня стояла перед ним, обняв одной рукой все еще плачущую от страха компаньонку и глядя ему прямо в глаза.
- Должна признаться, что имею к герцогскому титулу не больше отношения, чем вы, - сказала она.
- Господи Боже! - только и сумел выговорить потрясенный Хорнблоуэр. Так кто же вы тогда?
- Китти Кобхэм.
Это имя пробудило в памяти Хорнблоуэра какие-то смутные воспоминания, но подробностей он, как ни старался, припомнить не смог.
- Вы еще слишком молоды, м-р Хорнблоуэр, и не можете помнить этого имени. К тому же прошло уже пять лет с тех пор, как я последний раз появилась на подмостках.
Теперь Хорнблоуэр вспомнил. Китти Кобхэм - знаменитая актриса, блиставшая на лондонской сцене еще до его рождения.
- Теперь я могу во всем вам открыться, - продолжала Китти Кобхэм, поглядывая на приближающуюся испанскую шлюпку. - Когда французы вошли во Флоренцию, для меня это стало лишь последней неудачей в длинном ряду. Мне удалось сбежать оттуда, но в Гибралтар я попала без гроша в кармане. Ну кто, скажите на милость, согласился бы принять участие в судьбе бывшей актрисы, пусть даже некогда и знаменитой, да еще в военное время? Что мне оставалось делать? А вот герцогиня - это уже совсем другой коленкор! Вы бы видели, как извивался вокруг меня этот старый сноб Далримпл, когда я представилась ему герцогиней Уорфдэйлской.
- А почему вы назвались именно так? - несмотря на обстановку, Хорнблоуэра теперь разбирало любопытство.
- Я знала ее, - ответила 'герцогиня'. - Поэтому мне не стоило особого труда сыграть эту роль. Характерные роли всегда удавались мне лучше классических. Пожалуй, я сыграла ее лучше, чем сделала бы это она сама.
- Но как же мои бумаги?! - вспомнил вдруг Хорнблоуэр. - Скорее давайте их обратно, пока еще есть время.
- Если вы настаиваете, я их вам, конечно, отдам, но я собираюсь остаться герцогиней еще на некоторое время. Полагаю, что смогу заморочить голову донам не хуже, чем губернатору Гибралтара. Так что в нашей договоренности ничего не изменилось, м-р Хорнблоуэр. Испанцы отправят меня в Англию при первой оказии, а я доставлю ваш пакет по назначению. Я ведь уже поклялась вам хранить его пуще глаза. Вы можете быть уверены, что не позднее, чем через месяц, эти бумаги окажутся на столе у адресата. Даю вам честное слово актрисы, м-р Хорнблоуэр.
Хорнблоуэр посмотрел в умоляющие глаза. Она могла оказаться шпионкой, засланной испанцами или французами с целью завладеть секретными документами, но он тут же отбросил эту мысль. Ни один шпион не мог знать заранее об отплытии 'Ревена', да еще и предвидеть, что его занесет в самый центр испанской эскадры.
- Каюсь, но последнее время я частенько прикладывалась к бутылке, продолжала мисс Кобхэм. - Но в Гибралтаре я почти не пила. И я клянусь вам, что до самой Англии не сделаю больше ни глотка. Ну пожалуйста, сэр, вы должны мне поверить. Умоляю вас. Неужели вы откажете мне в праве выполнить свой долг по отношению к Родине?
Хорнблоуэру предстояло принять решение, нелегкое для девятнадцатилетнего юнца, никогда прежде не общавшегося с актрисами. Совсем рядом прозвучал грубый голос испанского офицера, командующего шлюпкой, напомнив тем самым, что времени на решение почти не осталось.
- Храните его, сударыня, - сказал он. - Да поможет вам Бог благополучно вернуться домой и доставить пакет по назначению.
Произнося эти слова, Хорнблоуэр не отрывал глаз от лица женщины. Если бы он прочитал в ее взгляде вспыхнувшее торжество или что-нибудь в этом роде, он собственноручно вырвал бы у нее из под юбки драгоценные бумаги. Но в глазах герцогини светилась глубокая признательность, и из них текли слезы. Только теперь он поверил ей окончательно.
- Благодарю вас, сэр, - .прошептала 'герцогиня' и разрыдалась.
Испанская шлюпка пристала к борту 'Ревена', и на его палубу начали подниматься испанцы. Первым был офицер в чине лейтенанта. Хорнблоуэр двинулся ему навстречу, чтобы провести церемонию капитуляции по всем правилам. Остановившись в двух шагах друг от друга, они обменялись церемонными поклонами.
