– В твою радость верится с трудом… Вот что, я знаю, где ты. Я могу перекрыть десяток кварталов в течение пары минут, я могу двинуть к тебе спецкоманды, сразу несколько. Я могу…
– Верится с трудом, – вставил Живец, прикуривая и пуская дым в экран. – Ты вообще кто, Аркаша? Генерал? Маршал?
– А еще я могу навести на тебя людей Милоша. Они не успокоились.
– Как видишь, мне это не повредило. Так же, как и твои уколы, и даже… Как ты сказал тогда? Кататония? Не пугай меня, Аркадий.
– Я не пугаю, – вздохнул Шацкий. – Я предупреждаю. Сиди тихо, не высовывайся, это в твоих интересах. Я скоро приеду, и мы поговорим – это тоже в твоих интересах. Согласен?
– Почти со всем, – буркнул Дмитрий и почесал затылок. – Вот только я еще не выспался… Приезжай-ка ты к вечеру. Прихвати что-нибудь перекусить повкуснее, я, когда сытый, разговорчивее. И вот еще что… Ты просто поверь, что взять меня, орден получить у тебя не выйдет. Не пробуй обмануть меня.
– Гонору-то, – поднял брови Шацкий, но Живец заметил в его глазах озадаченность. – Ничего больше спросить не хочешь?
– Нет, вечером поговорим, – беспечно отмахнулся Живец. – Ты не бойся, я не убегу. Я бы и из твоей конторы не ушел, да уж очень спать хотелось, а ты не давал. Понятно?
Энбэшник молчал, поигрывая желваками. Дмитрий почти видел в его глазах отражение желанного для Шацкого будущего. Вот он резко бьет Живца в печень, и тут же добавляет в ухо, припухшее после вчерашних приключений. А потом топчет, долго, старательно, не забывая прерваться, чтобы рассказать анекдот, помочиться, перекурить. Славное будущее, вот только оно никогда не наступит.
– Ты чего ждешь, Аркаша? Сам включился, сам и отключись. Зря, что ли, у вас такие неконституционные права в Нацбезе? Трудись.
Шацкий осклабился и исчез. Живец еще с минуту пускал дым, потом затушил окурок о столешницу. Данилова человек обеспеченный, новую мебель купит, если, конечно, жива. А нет – тем более обойдется…
Чутье вело себя странно. Оно не предупредило о появлении Шацкого, промолчало, когда Живец пригласил его в гости. И теперь не требовало бежать, прорываться… Нет, чутье считало, что разговор с энбэшннком ничем не грозит.
– Что-то часто ты меня стало подводить, уважаемое чутье, – пожаловался Дмитрий, возвращаясь на диван. – Про Зеленого Человека не предупредило… И про Башенку, между прочим, тоже. А ведь гораздо легче беспокоиться обо мне, просто не пуская в опасные места, отгоняя от вредных людей. Вместо этого ты позволяешь мне залезть в задницу, а потом вытаскиваешь оттуда. Ну, хоть за это спасибо…
Рядом на полу валялся оброненный пульт. Живец поигрался с ним, освоил, отворил окно и подстроил кондиционер. Хорошо иметь свой дом, хорошо жить открыто, свободно. Правда, это ничуть не умнее любой другой линии поведения и имеет свои неудобства, но иногда – хорошо. Он знал, что у Наташи имеется и машина, почти новая, – «вольво», хотя и с довольно скромным списком удобств. Ключи в сейфе, там же обычно лежал пистолет, код известен.
– Не спасли тебя ни «вольво», ни дом, ни сейф, ни даже «рокот»… – пробурчал Дмитрий, устраиваясь поудобнее. – А ты так ничего и не поняла. Даже этот Омар умнее, хоть и бомж вонючий…
Сон крутился рядом, но никак не хотел захватывать Живца. Тогда он занялся привычным отсчетом от тысячи к нулю. Сразу пришла дремота, но и в ней он еще думал о Даниловой со стороны. В некоторой степени, они теперь как родные… Могли бы иметь хороший секс – Наташа никогда не сможет объяснить словами все то, что Живец знал теперь о ее теле. Он сбился со счета.
– Да, ептель! – мысленно Дмитрий приказал себе сосредоточиться. – Только вот она меня так хорошо не знает, а значит, ничего хорошего не получится с этим беззубым капитаном!
Он перевернулся и снова начал считать. Со второй попытки это сработало, жаркий день уступил место прохладной ночи, вечной ночи подземелий. Духота, навязчивый, едкий дым, к которому невозможно привыкнуть…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ПРИБЛИЖЕНИЕ
– Взрывчатка дело тонкое, я же говорю, – дребезжал старческий голос. – Поэтому давайте-ка жребий бросать, братья бомжи. Ни к чему всем троим у костра сидеть, у меня и так пальцев не хватает.
Запах дыма, запах крови, запах пота, тухлая вонь и аромат жареного мяса… У Наташи совершенно пустой желудок, она очень хочет есть. И пить, пить тоже. Кроме старческих голосов бомжей слышно еще какое-то бесконечное шуршание. Или шлепанье… Похоже, будто вокруг ползают миллионы змей, а через них прыгают миллионы жаб.
– А как одному управиться? – кажется, это Тощий. – Ведь один льет, другой форму держит. Да еще облепить стружкой надо побыстрей, пока не остыло. Длинный тильзит ругается, когда мало стружки.
– А ты слышал?!
– Да он так смотрит, что и слышать не надо!
– Значит, надо кидать жребий: кому от костра уйти. Двое остаются.
– Вот не станет скоро нас, кто тогда им тонкие дела работать станет? Хотя им, нелюдям, все едино…
– Это точно. Я дней десять назад пружину в арбалет не вставил… Потерял пружину, думал, найду – вставлю, и забыл, так отдал. А никто и не хватился. Не выстрелил, они и выбросили. Даже не принесли, чертяки, а ведь почти исправная машинка, только пружину вставь – и готово.
– Ты уже шестой раз об этом рассказываешь.
– Э! А ты считал, да? Сучок, ведь я постарше тебя буду!
