– Не разрешаю! Что за день сегодня… Месхи, не молчите. Месхи!
«Не ответит, – подумал Дмитрий. – Этот уже не ответит, крысы вышли на поверхность среди бела дня, напали на патрульных. Возможно, в первый раз. Пора делать свою работу, Крысолов, иначе будет поздно».
Быстрее было бы двигаться через МКАД, но Дмитрий предпочел попетлять по дворам, пробираясь к шоссе. Район Большой Грузинской требовалось объехать стороной, сейчас надо как можно скорее попасть на Желтую дачу. Безопасность – это и есть скорость. Откуда Крысолов знает это место? Неужели он действительно знает все? Тогда сила и правда кончается. А если в игре кончается сила, то кончается и отпущенное тебе время. В чем же ошибка?
Кто-то смотрел на него из окна. Живец почувствовал это, вскинул голову, встретился глазами с молодой женщиной, прижавшей лицо к стеклу. Она отшатнулась, окно тут же стало непрозрачным, но Дмитрий успел заметить свисающую с потолка петлю.
– Еще одна… – буркнул он и даже не сразу сообразил, почему так сказал. Ах да, Артем, сосед Даниловой. – Что у вас за мода пошла, в самом деле?
На полицейской волне о нем не говорили. Может быть, убитые им люди были не настоящими патрульными? Дмитрий беспрепятственно пересек МКАД в общем потоке, помчался к Желтой даче, одному из любимых мест Милоша. Бургомистр – надо же так назвать мэра…
Шацкий потерял Живца в толпе перепуганных мидонитов, заметался, прикрывая пистолет полой куртки, и поэтому не сразу заметил пробивающихся к нему с двух сторон рослых парней. Майор попытался спрятаться в подъезде, но дверь оказалась заблокирована живым консьержем, который так перепугался происходящего на улице, что не сразу отреагировал на желтую личную карту с пометкой «НБ».
– Открой, сволочь! – закричал Аркадий, плечом отбиваясь от норовившей унести его с собой толпы, зажатой между домами.
– А что случилось-то? – проскрипел динамик. – Я открою, открою, только вы…
Время было потеряно. Майор прижался к двери спиной, приготовившись к стрельбе, но ближайший из преследователей высоко задрал над морем голов руки, демонстрируя миролюбие. Вероятно, вести огонь на поражение Милош разрешил своим молодчикам только внутри монастыря. Дверь позади наконец подалась, Шацкий ввалился внутрь, но закрыть ее уже не успел. Все, что оставалось, – выставить вперед ствол «галкина», упереть его в живот русоволосому здоровяку.
– Не надо так! – стараясь перекричать доносившийся с улицы гул, попросил тот. – Я же не один, район блокирован полностью. Давайте зайдем, пока толпа сюда не ворвалась!
– Только ты, – разрешил Шацкий и сделал шаг назад. – Следи за руками.
– Хорошо-хорошо. – Побледневший парень шагнул в подъезд, с усилием закрыл щелкнувшую замком дверь. – Давайте говорить спокойно, как взрослые люди. Моя фамилия Ачоев, капитан муниципальной гвардии. Вы – майор НБ Аркадий Шацкий, находитесь не при исполнении обязанностей, вооружены незаконно, содействовали опасному преступнику, участвовали в перестрелке с силами закона.
– Чьего закона?
– Не важно в данном случае, – вздохнул Ачоев. – Вы поймите, деваться вам некуда. Лучше всего отдайте пистолет и поезжайте с нами.
– Куда?
– Увидите, – повел бровями мунгвардеец, как бы спрашивая: «Ну что ты дурака валяешь?»
Муниципальная гвардия – сеть городских охранных структур, с самого начала и на законных основаниях подчиняется прежде всего Милошу. Даже полицейские относятся к НБ лучше, чем мунгвардейцы.
– Откуда я знал, что вы собираетесь меня куда-то везти? – поинтересовался Шацкий. – Вроде все шло не к тому.
– Приказ был: захватить, если не окажут сопротивления. Так что выбирайте.
– Там эти, мунгвардейцы пришли! – подал голос из дежурки консьерж. – Так мне открывать им или нет? По закону-то обязан…
– Открывай! – решился Шацкий, переворачивая пистолет. – Ну давай, Ачоев, делай как обещал.
– Вот и хорошо! – обрадовался капитан, забирая оружие. Дверь позади него распахнулась. – Не стрелять! Он сдался. Двое помогите конвоировать к машине, остальные – искать Живца! По дворам!
– Куда он денется? – забурчал худой темнокожий человек. – Не невидимый же? В монастыре его надо искать, там, может, подвалы какие…
Выходящий на пустеющую улицу Ачоев оглянулся на Шацкого, тот улыбнулся.
– Искать! Этот мог просочиться и сквозь стену. Монастырь потом.
Они подошли к припаркованному в переулке «Волгабусу», в салоне майора тут же приковали к креслу, отняли браслет и личную карту. Судя по поведению мунгвардейцев, убивать его действительно никто не собирался. Пока Ачоев запрашивал у кого-то инструкций за прозрачным, но звуконепроницаемым барьером, Шацкий смотрел на улицу, пытаясь отыскать Живца. Как он исхитряется каждый раз уходить?! Вот уж поверишь в любую чертовщину. Впрочем, реальность может оказаться похуже чертовщины, и значительно.
Маленький автобус тронулся, но поехал не к МКАД, а куда-то в другую сторону. Ачоев опустил перегородку, пересел поближе. Он выглядел расстроенным.
– Отиль мертв? – спросил Шацкий.
– Какой еще Отиль?
– Бородатый такой, полковник СПР.
– Ах этот… – Ачоев покашлял в кулак. – Давно пора. Из-за этого безумного старикана… Ну да ладно.
