— Америка! — серьезно ответил он и снова вздохнул, — Ты это поняла?
Она кивнула.
Завод Малогабаритных Компрессоров стоял недалеко от метро, — свернули за угол большого старого дома, пересекли трамвайную линию и оказались у проходной.
На больших сетчатых воротах висели крупные облупившиеся буквы: ЗМК.
Возле проходной никого не было.
— Припоздали, — пробормотал Сергей Николаич, глядя на часы, — Ну, ничего. День сегодня особый.
Открыв дребезжащую дверь, он пропустил Марину вперед, кивнул сидящему возле вертушки вахтеру:
— Привет, Михалыч.
— Доброго здоровья, Сереж, — улыбнулся старик, — Что-то сегодня поздновато…
— Правильно. А потому что день исключительный.
— Понял, — улыбнулся вахтер.
Миновав вертушку, они прошли по широкому коридору, потом оказались на лестнице.
— Видишь — нет никого. Все уж на своих местах. Дисциплина…
— Это завод шумит? — спросила Марина, прислушиваясь к равномерному гулу.
— Да. На первом у нас все цеха. А на втором — администрация… — проговорил Сергей Николаич, на ходу расстегивая пальто, — Пошли!
Они поднялись на второй этаж.
Им встретились несколько человек, все они приветливо поздоровались с Румянцевым.
— Сереж, а сколько у вас человек на заводе? — спросила Марина.
— Тысяча семьсот сорок.
— Много.
— Не очень. У нас заводик небольшой. Но зато среди районных предприятий третье место держим. Вот как.
— Молодцы…
Прошли по ярко освещенному коридору с множеством обитых дверей, Сергей Николаич вынул ключи.
Его кабинет был у самого поворота — коричневая дверь с табличкой:
Он сунул ключ в замок, повернул и решительно распахнул дверь:
— Входи.
Марина вошла.
Кабинет был небольшим — два стола, два коричневых сейфа, портрет Ленина на стене, вешалка в углу.
— Раздевайся, — проговорил Сергей Николаич, рывком сбрасывая с себя пальто, — Как тебе мои апартаменты?
— Уютный кабинетик, — улыбнулась Марина, раздеваясь, — А второй стол зачем?
— Тут секретарша сидит. Зиночка. Но она к девяти приходит. Как и положено.
Повесив свой плащ рядом с его пальто, Марина сняла платок, поправила волосы.
Сергей Николаич достал расческу, быстро причесался, снял трубку телефона, набрал номер:
— Люся? Доброе утро… Владимир Иваныч у себя? Да? Куда? Ясно… во сколько теперь?.. Вот как… А как же с планеркой? Он успеет к одиннадцати? Точно? Ну, хорошо… всего…
Положив трубку, он улыбнулся Марине:
— Отбой. Планерка в одиннадцать.
Марина рассматривала почетную грамоту, висящую на стене под портретом:
— Ты начальником цеха был?
— Да. Вот отметили.
— Молодец…
Он достал сигареты, протянул ей, но она отрицательно покачала головой.
— Знаешь, — пробормотал он, закуривая, — Пойдем-ка по заводу пройдемся. Я тебе весь наш улей покажу, все хозяйство… Только ты волосы повяжи чем-нибудь. У нас таких русалок к станкам не подпускают.
Марина повязала волосы платком, стянув его узлом на затылке.
— Вот, порядок, — улыбнулся Сергей Николаич, — Пошли!
Они двинулись по коридору, спустились по лестнице, повернули и оказались в большом просторном цехе.
Здесь громко работали какие-то высокие, похожие на муравьев машины, непрерывно долбя почему-то громко лязгающему.
Возле машин суетились рабочие. В основном это были мужчины.
Заметив вошедших, кое-кто из них приветливо помахал Сергею Николаичу. Он ответно потряс сцепленными замком руками:
— Салют!
Марина с радостным удивлением рассматривала цех. Машины-муравьи стояли двумя рядами по 4 в каждом.
— Что это за чудеса? — прокричала она в ухо Сергею Николаичу.
— Это цех штамповки! — так же громко ответил он, — Здесь штампуют некоторые детали для компрессора. Пошли, посмотришь!
Они приблизились к крайней машине.
За ней стоял рослый широкоплечий парень с копной курчавых волос.
Схватив рукавицами два небольших желтых листа, он положил их под пресс в специальные выемки, повернул рычажок.
Круглый пресс со свистом опустился. Потом быстро отошел.
В выемках остались лежать, дымясь, желтые замысловатые крышки.
— Здорово… — пробормотала Марина, но никто не услышал.
Парень забрал крышки, бросил их в полупустой ящик, а из другого снова вытащил две полоски.
Опять они послушно легли в выемки, опять опустился пресс, отошел, и новые крышки со звоном полетели в ящик.
«Как просто и гениально», — подумала Марина, — «Наверно так же и крышки для кастрюль делают. А я вообще не представляла себе это…»
Сергей Николаич вынул из ящика одну из желтых крышек, положил Марине на ладонь.
Крышка была теплой и очень красивой. Неоновый свет играл на ее изгибах и выпуклостях.
— Это верхний корпус компрессора! — прокричал Румянцев.
— Очень похоже на крышку!
— Так это и есть практически — крышка! А нижний корпус льется из чугуна! Красивая?
— Да! А почему и нижнюю часть штамповать нельзя?
— Она более сложная! Там в ней все основные узлы крепятся! Без литья не обойтись!
— А та машина что делает?
— Обратные клапаны штампует!
— А почему так громко?
— Так уж получается! — засмеялся Румянцев и взял Марину под локоть,
— Ну, идем в литейку!
Литейный цех был рядом.
В нем пахло чем-то кисловатым, высились две громадины, стояли железные ящики, полные грубых сероватых деталей, тянулся ленточный конвейер.
— Это печи, — проговорил Сергей Николаич, указывая на громадины, — Там чугун плавится, потом разливается по опокам. Их после разламывают, детали чистят — и дальше.
— Как тут душно… — пробормотала Марина.
— А как же. Температура в печах большая. Но вообще-то это потому что вентиляторы еще не
