ЧУЖОЕ ИМЯ
Прошло шесть дней. И вроде бы ничего, совсем ничего не изменилось в Морском. Так, по крайней мере, казалось Кате. Но она была не права.
Дни тянулись тихо, спокойно и лениво, как на настоящем морском курорте. Август мало чем отличался от июля. Лишь тем, что после обеда приловчился накрапывать легкий грибной дождик да на клумбах во всех палисадниках буйно цвели георгины, гладиолусы и первые астры.
Отпуск близился к финишу. Кравченко и Мещерский вместе с Ильей Базисом наведались в Калининград и приобрели обратные билеты на самолет. Катя почти все время проводила на пляже, загорая в шезлонге и листая от скуки старые журналы, найденные в гостинице.
Юлия по-прежнему была занята с утра до вечера: в «Пан Спортсмен» прибыли еще две супружеские пары с детьми на весь август на полный пансион. Катюшин тоже где-то пропадал. В Морском по-прежнему было полно милиции и то и дело, как судачили на всех углах, наведывался следователь прокуратуры из города. Марта переехала к Михелю Линку и поселилась в церковном флигеле. Ее на допрос в прокуратуру не вызывали. Следователь приезжал к ней сам, и они очень долго беседовали.
А затем как-то вечером Линк зашел в бар гостиницы и через Юлию попросил Катю взять с собой Марту в Калининград, когда они будут возвращаться. «Я предлагать ей возить ее туда сам, прямо сейчас, – сказал он смущенно. – Но она не хотеть. Она хотеть ехать только с вами, Катья».
Но вообще-то о Марте в стенах «Пана Спортсмена» в эти дни почти не говорили. Не говорили и о другом человеке. Ждали, надеялись: вот-вот явится, должен явиться Катюшин и все расскажет. А как же иначе? Катя хоть в этом не ошиблась – черту под всей этой историей должен был подвести именно участковый. Он был знаком с ходом расследования и, возможно, знал то, что жаждали, не показывая вида, узнать все без исключения, сгорая от нетерпения и любопытства.
– Учитесь властвовать собой! – назидательно декламировал Мещерский, чутко угадывая всеобщее напряжение.
За эти шесть дней они с Кравченко как ни в чем не бывало спозаранку отправлялись на рыбалку. И дважды вернулись со скромным уловом. Кравченко от этого был на седьмом небе. А Катя каждый вечер, раззадоренная их пылкой похвальбой, собиралась в море вместе с ними, но каждое утро в половине пятого малодушно откладывала этот подвиг на потом и снова засыпала.
– Учитесь властвовать собой, братцы, – говаривал Мещерский, устраиваясь, по своему обыкновению, после обеда под навесом летнего кафе. Кравченко в дни рыбалки сразу же после обеда бухался спать. «Как колода!» – сердилась Катя.
Сама она после обеда на пляж не ходила. Пережидала то зной, то грибной дождик, болтала с Юлией, тормошила Мещерского, донимая его расспросами о той, уже почти позабытой им за эти сумасшедшие недели поездке в Германию и Польшу, закончившейся рыцарским шоу под стенами старого замка в Голлау.
О Сукновалове Катя не заговаривала. Мещерский заговорил о нем сам. Причем заговорил так, что сначала Юлия пришла под навес, а затем и Базис бросил стучать молотком в гараже и принес всем холодного пива.
– Учитесь дружить с логикой. – Мещерский глянул на Юлию и вздохнул. – Логика самодостаточна. Она дает ясные и простые ответы. Дисциплинирует нас. Вносит хоть какой-то порядок в этот суматошный хаос, в котором мы существуем. Логика возвращает нам наш привычный взгляд на мир, ставит все с головы на ноги. Вселяет в нас уверенность в том, что… что некоторые сказки – это всего лишь сказки, миф, а жизнь идет своим обычным чередом.
– Разве это так уж хорошо? – спросил Базис.
– Для кого как, – Мещерский пожал плечами. – Лично я чувствую себя гораздо спокойнее, увереннее. Особенно в таком легендарном, овеянном столькими мифами месте, что… как магнит притягивает несчастья и преступления. Юленька, вы что-то хотите возразить?
– Нет, не хочу. – Юлия посмотрела на Катю. – Продолжайте, Сережа, хочется еще послушать про эту вашу логику – палочку-выручалочку. И про простые, ясные ответы. Может, тогда и мне немножко полегчает, а?
– Ну, насчет ответов… Сначала насчет вопросов. Задача все время усложнялась. Сначала было одно убийство, затем мы неожиданно (я говорю только о нас, приезжих) узнали еще о трех смертях. И потом был найден труп этой бедной девочки в бочке. Три первых убийства девушек явно свидетельствовали, что… Я намеренно не стану сейчас касаться легенды о Водяном, логика с этим вашим чудом-юдом просто несовместна.
– Твоя логика, Сережа, – заметила Катя.
– Да, моя, а я только ею и оперирую. Да, те три убийства выглядели как серийные. Убийство Крикунцовой было похоже на устранение свидетеля. Сложнее обстояло дело с убийством Ирины Преториус. Мы немало обсуждали его. Кое-что, как оказалось, мы нащупали чисто интуитивно, угадали. Однако запутались в самом главном. А ведь в этом убийстве – в единственном из всех – мы, и этот ваш Катюшин, и милиция, и прокуратура с самого начала располагали самым главным, самым ценным и основным для раскрытия дела.
– Чем? – спросила Юлия.
– Свидетельскими показаниями. – Мещерский вздохнул, точно сожалея о чем-то. – Почти с самого начала были и показания Чайкина, и показания Марты, и самого его… Сукновалова. И затем добавились еще показания официанта ресторана. Чем больше я думал обо всех этих свидетелях и их рассказах, тем яснее сознавал – их слова нечто вроде шкатулки с двойным дном.
– Но из четверых трое говорили правду, а один лгал. Он… – Юлия запнулась, видно, ей было непросто теперь произнести его фамилию, его имя.
– Он не лгал, – ответил Мещерский. – Он был слишком умен, чтобы лгать, отрицая или извращая то, что видели еще два человека. Он просто не говорил всего. Но я не буду забегать вперед. С самого начала без ложной скромности скажу, что я… точнее, мы с Вадимом, не стали забивать себе голову разными там старопрусскими мифами. А подошли к этому делу как… – я хочу это подчеркнуть – как к пусть и не совсем обычному, но криминальному происшествию. И пошли логическим путем оценки имеющейся по этому эпизоду свидетельской базы. Я… то есть мы с Вадимом рассуждали примерно так: замужняя женщина тайно приехала вместе с молодым другом на тихий курорт, где не бывала прежде, никого не знала, кроме одной своей знакомой. Утром она побывала в ресторане в компании этой знакомой и ее жениха, а спустя несколько
