даже не упоминает, обходит эту тему.
- Да не расстраивайтесь вы так! Я народу сказал: не судите поверхностно, я лично знаю, что она ребенка в школу возит и забирает оттуда...
Грохот в квартире стоял такой, что с лестничной площадки было слышно. Открыв дверь, я поняла, в чем дело: больной и доктор носились друг за другом по квартире, топоча, как слоны, и теряя тапочки.
- Что, уже полегче? - спросила я, когда ребенок выбежал на звук открываемой двери.
Он скорчил трагическую мину и без слов показал на замотанное горло, но не выдержал, засмеялся и понесся обратно. Вышел Сашка и взял у меня пальто.
- Ну что, может, его не везти к бабушке? Познакомься, это мой коллега Леня Кораблев.
-Очень приятно, проходите пожалуйста. Александр, - он протянул Лене руку. - Маш, я бы все-таки завтра его в школу не пускал. Так что смотри. Ну, я побежал, до вечера! С вами я еще увижусь? - обратился он к Кораблеву.
- Не исключено...
Ленечка стоял перед зеркалом и приглаживал поредевшие на макушке волосы.
- Проходи, Леня.
Я машинально отметила, что мой бывший муж фиг бы ушел на работу, когда в доме посторонний мужчина, а если бы все-таки пришлось уйти, наверняка понатыкал бы всюду микрофонов, чтобы потом установить, чем я тут без него занималась. Да чего там микрофоны, он сушилку для посуды каждый раз исследовал - если там две чашки или, не дай Бог, две рюмки: 'Кто был?! Кого угощала?!'
Вытащив из сумки кассету с записью следственных действий по Пруткину, я показала Лене, куда идти.
- А это что, вы домой кассету пруткинскую взяли? Вот женщины всегда так: работу тащат домой, а дом - на работу...
- Хватит брюзжать. Я хоть дома посмотрю ее спокойно, у нас в конторе видика нету, не тащиться же в городскую. Иди мой руки, я грею обед. Кроличек, позвала я сына, - ты ел что-нибудь?
Он высунулся из комнаты и кивнул головой, демонстрируя, что из-за тяжкой болезни говорить не может.
- А сейчас есть хочешь?
Голова помоталась отрицательно.
- Как-как вы его зовете? - Из ванной, вытирая руки носовым платком, вышел Кораблев. - Кроликом?
Из комнаты донесся тихий голос не выдержавшего ребенка:
- Кроличек, цыпленочек, хрюндичек, поросеночек, котичек, песичек, крокодильчик... Мне только 'хрюндик' не нравится, а остальное ничего...
- Понятно: кроль, курица, свинья, кот, пес... Что там еще? Как же можно так дитя обзывать?
- Леня, это мое личное дело. Я же тебя крокодилом не называю, хотя ты этого заслуживаешь.
- Так, Мария Сергеевна, есть давайте. А я пока посмотрю, как вы живете.
Я заканчивала сервировать стол, когда на кухне появился Кораблев.
- Ну что, Мария Сергеевна, дома у вас почище, чем в кабинете. Только выключатели у вас грязные.
- Что?!
- Выключатели, говорю, мыть надо. Посмотрите, все в разводах...
Он взял меня за руку и подвел к ближайшему выключателю.
- По-моему, так и было, я их не пачкала, - растерянно сказала я.
- Это не освобождает вас от необходимости соблюдать чистоту. Ну-с, что сегодня на обед?
- Грибной суп и курица.
- Курица с рисом?
- С жареной картошкой.
- Неправильно. Курицу надо подавать с рисом, мясо с картошкой, рыбу с пюре, поросенка с кашей. А утку?
- С тушеной капустой.
- Правильно! Вот видите, все вы понимаете, а почему делаете не так, как надо?
- Леня! Как я сочувствую твоей жене, - от всего сердца сказала я. - Как можно быть таким занудой? Я бы тебя убила.
- Ничего подобного. Ваш бывший муженек еще не таким занудой был и до сих пор живет. Ну ладно, не обижайтесь, я вас просто проверял.
- Ты меня так проверяешь, как будто на мне жениться собрался.
- Нет, жениться я не хочу. Я женат. А чего этот ваш новый, не предлагает замуж-то? Вы ведь не зарегистрированы?
- Не зарегистрированы.
- Вы хотите сказать, что вы отказываетесь? Вы не правы. Вам, в вашем возрасте, уже надо за мужика руками и ногами держаться, тем более за такого. А вы еще выпендриваетесь. Он был женат?
- Что ты мне допрос устроил! Был, развелся.
- Вы его развели?
- Нет.
- Врете. А дети есть?
- Нету.
- Опять врете. Может, он больной?
- Леня, а у тебя дети есть?
- Вы разговор-то на меня не переводите. Я-то не больной. У меня дочка, вот, смотрите, - он вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию симпатичной девчушки. - Они с моей женой во Франции живут.
- Где-где? Как же их туда занесло?
- Да жена пожила со мной, а потом на работу завербовалась и уехала. Да вообще-то, у нас был фиктивный брак: ей нужна была прописка, а мне бабки...
Я не поняла, всерьез он это или шутит. Лицо у него было непроницаемым. Вообще, я заметила, Кораблев никогда не улыбается. Смеяться может, а улыбки я на его суровом челе никогда не видела. Либо ржет, либо с серьезным видом порет ерунду.
- А дочка тоже фиктивная?
-Нет, дочка получилась настоящая. - Он снова взглянул на фотографию, которую все еще держал в руке. - По-французски уже болтает, как на родном языке. Я летом к ней ездил, она у меня была за переводчика. Ну ладно, соловья баснями не кормят, есть-то давайте.
- Пожалуйста. - Я налила ему супу.
- Супчик со сметаной? - спросил он, взяв ложку наперевес.
- А как же, - я поставила перед ним пластиковую коробочку со сметаной.
- Ma-ария Сергеевна! - протянул он, нахмурив брови. - Вы что! Мне сметану предлагаете в коробочке?! Где у вас соусник?
Я, ни слова не говоря, переложила сметану в керамическую мисочку и снова поставила перед ним.
- Ma-ария Сергеевна! - протянул он с той же интонацией. - В такой посуде сметану не подают, нужен специальный соусник.
- Ну нет у меня соусника! Прости, если можешь! - поначалу я стала терять терпение, но теперь мне было смешно.
- Ну, вы учтите, - мягко сказал он мне, кладя в суп сметану. - Чтобы у вас все было как у людей. Суп, кстати, слегка пересолен. Но я уж съем, чтобы не обижать хозяйку. А вы уже второе накладывайте, я быстро ем.
И правда, не успела я красиво разложить на тарелке куриную ногу, посыпанную кокосовой стружкой, в окружении румяных, запеченных в духовке картофелин (правда, по рабочим дням я запекаю в духовке уже сваренную картошку - так быстрее, сырая уж очень долго доходит до кондиции, хотя, конечно, сырую запекать вкуснее) и сверху бросить веточку петрушки, как Леня уже поставил в мойку пустую тарелку из-под
