Зевса, Паллады Афины? Всегда ведь с тобоюРядом стою я во всяких трудах и тебя охраняю.Я же и сделала так, что понравился всем ты феакам.Нынче сюда я пришла, чтоб с тобой о дальнейшем подуматьИ чтоб сокровища спрятать, какие тебе на дорогуСлавные дали феаки по мысли моей и совету,Также чтоб знал ты, какие судьба тебе беды готовитВ доме твоем. Все должен ты вытерпеть, хочешь, не хочешь.Не проболтайся, однако, смотри, никому ни из женщин,Ни из мужчин, что домой из скитаний ты прибыл. Все мукиМолча неси, подчиняясь насильям людей обнаглевших'.Так Афине в ответ сказал Одиссей многоумный:'Трудно, богиня, тебя узнать человеку при встрече,Как бы он опытен ни был: со всяким сходна ты бываешь.Это крепко я помню, что ты мне была благосклоннаРаньше, когда мы, ахейцев сыны, воевали под Троей.После того же как город высокий Приама мы взяли,Морем домой как отплыли и бог всех ахейцев рассеял,Больше тебя я не видел, Кронидова дочь, не заметил,Чтоб, на корабль мой взойдя, ты меня от беды защитила.С сердцем разбитым в груди я долго скитался, покудаБоги меня наконец от напастей решили избавить.Только когда очутился я в крае богатом феаков,Ты ободрила меня и в город сама проводила.Нынче ж во имя отца твоего умоляю; не верюЯ, чтобы вправду в Итаку я прибыл; в другой здесь какой-тоЯ нахожуся стране, а ты надо мной посмеятьсяТолько хотела, мне это сказав, чтоб меня одурачить!Вправду ль, скажи мне, я в землю родную к себе возвратился?'Так отвечала ему совоокая дева Афина:'Дух в груди у тебя всегда, Одиссей, одинаков.Вот почему и не в силах я бросить тебя, несчастливца.Ты осторожен, умен, не теряешь присутствия духа.С радостью всякий другой человек, воротившись из долгихСтранствий, домой поспешил бы, чтоб видеть детей и супругу.Ты же стремишься скорей обо всех расспросить и разведать.Прежде жену испытать ты желаешь, которая стойкоИ доме тебя ожидает. В печали, в слезах непрерывныхДолгие дни она там и бессонные ночи проводит.Что ж до меня, то сомнения я никогда не имела,Знала, что сам ты вернешься, хоть спутников всех потеряешь,Но не хотелося мне с Посейдоном-владыкой бороться,Дядею мне по отцу. К тебе он пылает жестокимГневом, злобясь на то, что сына его ослепил ты.Дай же тебе покажу я Итаку, чтоб ты убедился.Это вот старца морского Форкина залив пред тобою.Там, где кончается он, длиннолистую видишь оливу?Возле оливы – пещера прелестная, полная мрака.Там святилище нимф; наядами их называют.В этой просторной пещере со сводом высоким нередкоНимфам ты приносил гекатомбы отборные в жертву.Это вот – Нерит-гора, одетая лесом дремучим'.Разогнала тут богиня туман. Открылась окрестность.В радость пришел Одиссей многостойкий, когда вдруг увиделКрай свой родной. Поцелуем припал он к земле жизнедарной,Поднял руки потом и начал молиться наядам:'Зевсовы дочери, нимфы наяды, я вас никогда ужБольше увидеть не думал! Приветствую вас я молитвойРадостной! Будем мы вам и дары приносить, как бывало,Если добычница Зевсова дочь благосклонно допустит,Чтобы остался я жив и чтоб сын мой возлюбленный вырос'.Снова сказала ему совоокая дева Афина:'Не беспокойся! Теперь не о том ты заботиться должен.Нужно сейчас же, теперь, в углубленьи чудесной пещерыВсе сокровища спрятать, чтоб в целости там оставались.Сами ж подумаем, как бы получше нам действовать дальше'.Так сказала богиня и в мрак углубилась пещеры,Ощупью в ней закоулки ища. Одиссей же ко входуЗолото стал подносить и прочную медную утварь,Платья богатые – все, что ему подарили феаки.Тщательно их уложила и вход заградила скалоюДочь эгидодержавного Зевса, Паллада Афина.Сели оба они у подножья священной оливы,Стали обдумывать, как погубить женихов обнаглевших.Первою речь начала совоокая дева Афина:'Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многохитрый!Как укротить женихов тебе этих бесстыдных, подумай.Держатся в доме твоем уж три года они господами,Сватаясь к равной богам Пенелопе и выкуп давая.Та, все время тебя дожидаясь в глубокой печали,Всем надежду дает, обещается каждому порознь,Вести ему посылает, в уме же желает иное'.Так богине в ответ сказал Одиссей многоумный:'Вот оно как! Предстояло и мне, значит, дома погибнуть,Злую такую же участь приняв, как Атрид Агамемнон,Если б всего наперед, богиня, ты мне не сказала.Дай же мне мудрый совет, чтоб ведал я, как отомстить им.Стой сама близ меня и дерзкую смелость внуши мне,Как и в то время, когда разрушали твердыню мы Трои.Если б ты мне и теперь, Совоокая, так помогала,Я с тридцатью бы мужами в сраженье вступил в одиночку, —Вместе с тобою, богиня, с твоей благосклонной подмогой'.Так отвечала ему совоокая дева Афина:'Нет, не оставлю тебя и тебя не забуду, как толькоВремя наступит нам дело начать. Не один, полагаю,Из женихов, достоянье твое поедающих в доме,Кровью своею и мозгом обрызжет широкую землю.Дай-ка, однако, я сделаю так, чтоб тебя не узнали.Сморщу прекрасную кожу твою на членах упругих,Череп от русых волос обнажу и рубищем беднымПлечи покрою, чтоб всякий глядел на тебя с отвращеньем.Мутными станут глаза, такие прекрасные прежде,Чтобы противным на вид ты всем женихам показался,Как и оставленным дома тобою супруге и сыну.Сам же ты прежде всего к свинопасу отправься, которыйВаших свиней стережет. Он привержен тебе неизменно.Любит дитя он твое, Пенелопу разумную любит.Возле свиней ты его и найдешь. А пасется их стадоПодле Вороньей горы, вблизи родника Аретусы.Воду черную там они пьют и едят в изобильиЖелуди дуба и все, от чего у них жир нарастает.Там ты останься. Подсев, расспроси обо всем свинопаса,Я же в Спарту, в город прекраснейших женщин, отправлюсь,Чтоб Телемаха позвать, который к царю МенелаюВ Лакедемон, хоровыми площадками славный, поехалВести собрать о тебе, – существуешь ты где-нибудь, нет ли'.И, отвечая богине, сказал Одиссей многоумный:'Зная всю правду, зачем же ее ты ему не сказала?Не для того ль, чтоб и он натерпелся страданий, скитаясьПо беспокойному морю, добро ж его ели другие?'Снова сказала ему совоокая дева Афина:'Пусть чрезмерно тебя забота о нем не тревожит,Я ведь сама провожала его, чтобы добрую славуЭтой поездкой добыл он. Без всяких лишений, спокойноВ доме Атрида сидит он и все в изобильи имеет.Юноши, правда, его стерегут в корабле чернобоком,Злую погибель готовя ему на возвратной дороге.Но ничего не случится такого. Земля в себя раньшеМногих возьмет женихов, что богатства твои поедают'.Так сказав, к Одиссею жезлом прикоснулась Афина.Сморщилась тотчас на членах упругих прекрасная кожа,Череп от русых волос обнажился; и все его телоСделалось сразу таким, как у самого дряхлого старца.Мутными стали глаза, такие прекрасные прежде.Тело рубищем скверным одела его и хитоном —Грязным, рваным, насквозь прокоптившимся дымом вонючим.Плечи покрыла большою облезлою шкурой оленьей.Палку в руки дала Одиссею и жалкую сумку,Всю в заплатах, в дырах, и перевязь к ней из веревки.Так сговорившись, они разошлися. Афина в прекрасныйЛакедемон понеслась, чтоб вернуть Одиссеева сына.
ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Он же пошел каменистой тропинкою вверх от заливаЧерез лесистые горы, туда, как Афина сказала,Где божественный жил свинопас, о делах господинаПекшийся более всех домочадцев, рабов Одиссея.Он застал свинопаса сидящим в сенях. ПростиралсяДвор перед ним широкий на месте, кругом защищенном.Хижину всю окружал он. В небытность хозяина двор тотОгородил для свиней свинопас, камней натаскавши,У госпожи не спросясь, не спросясь и у старца Лаэрта.Дикие груши венчали забор тот высокий из камня.Крепким, густым частоколом из кольев дубовых обнес онВсюду снаружи забор, от черной коры их очистив.А за забором, внутри, двенадцать закут он настроил,Тесно одну близ другой, для ночевки свиней. В те закутыПо пятьдесят запиралось привыкших по грязи валятьсяМаток свиных. А самцы-кабаны ночевали снаружи,Много поменьше числом: на пиры женихов боговидныхСколько уж было зарезано их! Свинопас ежедневноСамого лучшего им доставлял кабана из жирнейших.Триста их шестьдесят кабанов налицо оставалось.Звероподобные псы там лежали, свиней охраняя, —Четверо. Выкормил их свинопас, над мужами начальник.Сам к ступням он своим подошвы прилаживал,
