раненому срочно требовалась квалифицированная медицинская помощь.
А для этого надо было...
– Господин Али-бей, я, как представительница администрации мектеба, требую, чтобы девочка сдала имеющееся у нее холодное оружие! С этими ножами за пазухой она представляет опасность для окружающих!
Госпожа Коушут мельком оглядывается на застывших позади гулямов. На поясе у обоих висят армейские штык-ножи в ножнах и полицейские дубинки-тонфа с короткой поперечной рукоятью, прихваченные из оружейной комнаты. Уж это-то точно работает, в отличие от пистолетов! Вот если бы еще перетащить на свою сторону бородатого ар-Рави с его доктором, способным всадить пулю в нужного человека! Да и дебил-телохранитель весьма пригодился бы в качестве союзника.
Последняя мысль странным образом лишает Неистовую Зейри душевного равновесия: она, значит, союзник Творца, а дебил-телохранитель – союзник ее, Зейри... враг моего врага – так, что ли?
Приходится встряхнуться и усилием воли прекратить лишние мудрствования.
Хайль-баши угрюмо сопит – пламя костра взволнованно колеблется, трепеща языками – и косится на вынесенные во двор носилки. Там, накрытый легким пледом, мечется в бреду гулям-эмир. Снаружи он начал дышать немного ровнее, но по всему видно, что без вмешательства опытных врачей господин Ташвард долго не протянет.
Ничего, пусть мушериф посмотрит, полюбуется.
Гуляма-предателя Неистовая Зейри демонстративно не замечает.
– Госпожа Коушут, вы опасаетесь двенадцатилетней девочки? – хайль-баши явно пытается иронизировать, сыграв на струне самолюбия, но это у него плохо получается.
Неистовую Зейри на фальшивый дирхем не купишь.
– Да, господин Али-бей, опасаюсь. Причем не только и не столько за жизни взрослых, сколько за жизни вверенных мне детей! Поэтому я настоятельно требую, чтобы девочка сдала ножи. Оружие – не игрушка, и вы, как представитель власти, должны это знать не хуже меня!
Огромный мушериф колеблется. Он понимает, что женщина права, но у него явно есть и какие-то свои соображения.
Интересно, какие?
– Полагаю, угроза детям со стороны Сколо... со стороны Ниру Бобовай отсутствует, – неуверенно тянет он, хмуря реденькие бровки. – Я думаю...
– Ах, вы ДУМАЕТЕ? Рада услышать! А ОТВЕЧАЮ за детей, между прочим, я! Поэтому думать вы можете что угодно, а на сдаче оружия я настаиваю!
– Ишь, какая прыткая... – бормочет старуха в инвалидном кресле, но в разговор не влазит, и поэтому госпожа Коушут пропускает ее слова мимо украшенных маленькими золотыми сережками ушей.
– Итак?
Хайль-баши сопит и смотрит в костер.
– Я жду!
– Ниру... – Фаршедвард Али-бей оборачивается к девочке, и рык хайль-баши становится чуть ли не жалобным, что кажется невозможным для такой туши с замашками потомственного солдафона. – Ты отдашь ножи? Не ей – мне?
Маленькая дрянь отрицательно качает головой и делает шаг назад, прислоняясь спиной к раздвоенному кизилу, из развилки стволов которого торчит злополучный меч. Руки девчонки пугливыми котятами исчезают в складках шали и... остаются там.
Хайль-баши тяжело вздыхает – удивительное дело, при этом в его вздохе слышится чуть ли не облегчение.
– Вот видите, госпожа Коушут! – разводит руками мушериф.
– Что значит – «видите»?! Ношение детьми холодного оружия противозаконно! Так что вы обязаны...
– Ничего я никому не обязан! – неожиданно рявкает хайль-баши. – И в первую очередь, вам!
Минутой позже Али-бей все-таки сбавляет тон.
– Не учите меня, что законно, а что нет, госпожа Коушут! Вам известны параметры, по которым определяется, является ли тот или иной нож холодным оружием? Длина лезвия, например, наличие упора, кровостока, кишкодера?
– Кишкодера?
– Я имею в виду зубцы на обушке. Можем, кстати измерить! Вот у ваших гулямов – оружие. Видно с первого взгляда. А у девчонки...
– Тем не менее, вы, наверное, не станете отрицать, что это – боевые метательные ножи? – тихо шипит Неистовая Зейри. – И что из-за вашей замечательной девчонки...
– Из-за вашей, госпожа Коушут! Из-за ВАШЕЙ! Разве не вы приложили столько усилий, дабы затащить ее в мектеб?! Радуйтесь – свершилось!
– ...уже был тяжело ранен господин Ташвард! Кто следующий?
Столь весомый аргумент прозвучал бы гораздо убедительнее, не случись непредвиденное.
– Крошка, насколько известно мне, твой господин Ташвард был ранен совсем по другой причине! – насмешливо раздается позади зычный голос.
