– Может, и познакомлю, – отозвался он. – Думаю, ты быстро найдешь с ними общий язык. Тебя ведь теперь даже переучивать не надо... потом ты Высший, будешь правителем... и мастер, каких мало. Будто я не понимаю – я тебе не со-Беседник, ты со мной можешь сделать все и даже больше...
И вот тут я поверил.
Никогда прежний пылкий и самолюбивый Пояс Пустыни не произнес бы этих слов; никогда не сознался бы в том, что уступает мне или любому другому Блистающему в искусстве Беседы.
Эмрах ит-Башшар легко поднялся с земли.
– Ну, я пошел, – звякнул Пояс Пустыни, вводя острие в крепление рукояти и, щелкнув, замыкаясь в кольцо. – Еще увидимся.
Чэн сидел, широко разбросав ноги, я лежал рядом, упираясь Чэну в голень – и оба мы смотрели вслед удаляющимся Эмраху ит-Башшару и Поясу Пустыни из Харзы.
Солнце уже почти село, небо на западе было сиреневым с багровыми прожилками, и обнаженный клинок-пояс отливал красным, отчего идущий вразвалочку Эмрах казался перерубленным пополам.
От пруда тянуло сыростью.
...Положительно, сегодняшний день оказался уж очень богат событиями. Это явно не к добру. Хотя ничего откровенно плохого вроде бы не произошло, но мы с Чэном успели привыкнуть к простой истине: обилие происшествий ни к чему хорошему не ведет. Возьмем, к примеру, раскопанные дотошным Косом в архиве сведения – что теперь с ними делать? Мало нам было Шулмы? Теперь еще эти странные смерти и исчезновения старейшин Совета Высших – и главное, в этом же совершенно некого обвинить! Потом визит Матушки Ци – ох, и хитрая же старуха! Самому тупому Блистающему (Обломок не в счет) понятно, что она чего-то не договаривает... Еще одна загадка, которая явно смыкается с первой.
Дальше – явление Маскина Седьмого-Тринадцатого! Оказывается, он-таки нашел непонятно кого, но зовет их Тусклыми (асассинами, с точки зрения Эмраха). Впрочем, кого бы он ни нашел – если не считать, что вспыльчивый харзиец просто двинулся клинком – то нелишне предположить, что эти Тусклые играют в происходящем какую-то тусклую роль. Какую?..
Вопросы, вопросы, снова вопросы – и ни одного ответа.
Когда мы выезжали из Кабира, злобы было больше, зато вопросов – меньше. Была Шулма, из которой исходила угроза нашествия; были Блистающие во главе с Но-дачи, бежавшие из Шулмы; было их желание расшевелить Блистающих эмирата, заставив их (нас!) вспомнить кровавые навыки. Это – страшно, это – жестоко, но более или менее понятно. Я хотя бы знал тогда, что делать – или не знал, но надеялся по дороге узнать. А теперь...
С какого конца начинать?
Свадьба еще эта...
...Чэн лежал одетый на кровати, касаясь меня правой рукой, и мы размышляли. Вместе. Довольно давно. И довольно безуспешно. Потом Чэн встал, взял Дзюттэ со стола и перевесил его на стенной ковер.
На почетное место.
Дзю никак на это не отреагировал. Тоже размышлял, наверное. Или спал. Или притворялся.
Во всяком случае, что бы он ни делал – он делал это молча.
И на том спасибо...
В дверь постучали.
– Войдите, – бросил Чэн-Я.
Дверь открылась, и на пороге возникли Кос, Заррахид и Сай.
Все трое весьма сконфуженные.
– Ты извини, Единорог (Чэн), – сказали они все вместе, – но мы... твою... подставку... нечаянно... поломали... вот.
Так и знал, что добром этот день не кончится! Мою подставку! Мою первую подставку! Мою любимую подставку! Мою ореховую подставку!..
Мою первую любимую ореховую подставку!
– Ну, не то чтобы мы ее совсем поломали, – виновато проскрипел Сай, – вернее, совсем, но не то чтобы мы – скорее, я...
Короче, дело обстояло так.
Когда Матушка Ци наконец ушла, заговорив перед этим привратника-человека до полусмерти, эта великолепная троица отправилась в ближайшую лавку купить цветочных благовоний. Сходили. Купили. Вернулись. Увидели меня, Беседующего с Поясом Пустыни. Решили не мешать (вот это правильно!). И пошли упражняться в летний павильон, чтобы Кос с Заррахидом могли лучше привыкнуть к Саю (и это тоже правильно!). Привыкали-привыкали, а потом Сай обнаружил какие-то лохмотья на ковре, который висел за моей подставкой – и решил их срезать. Будто бы для красоты, но похоже было, что больше – из озорства.
А Заррахид в это дело просто не вмешивался. И не препятствовал. Что уже было совсем неправильно.
Дальше Кос с Саем возьми и промахнись. Ладно, все мы не в Небесной Кузнице кованы... А ковер возьми да и упади на мою подставку. А подставка возьми да и свались на пол. И с подставкой возьми да и ничего не случись.
Крепкая оказалась.
А Сай возьми да и обнаружь в днище маленькую щель, куда тут же сунул свой любопытный клинок. Вот
