– Все? – одновременно поинтересовались я и Заррахид. – Тогда желаем приятной службы!
Четверка Юэ ответно махнула бунчуками, Чэн швырнул бритому стражнику горсть монет – деньги были кабирской чеканки, но бритый ловко и с видимым удовольствием поймал их на лету, каким-то чудом не уронив ни одной – и мы въехали в Мэйлань.
Тихо-тихо.
Даже Обломок вел себя вполне прилично.
...Я поглядывал по сторонам и молча радовался. Многоярусная пагода с резным ажуром перекрытий, ровная брусчатка мостовой, фонтан в виде прыгающей рыбы, храм Небесного Молота на площади... вон за той лавкой жила семья Прямых мечей Цзянь Тайшень, с чьими отпрысками я года два учился вместе у сурового и строгого ворчуна Пуддхи, имевшего поперечную рукоять и вместо гарды – что-то вроде нынешнего Чэнова наруча. Сколько лет прошло, сколько Придатков умерло (надеюсь, своей смертью!), – небось, правнуки их теперь здесь живут, а ворчливый Пуддха наставляет новых Блистающих...
Из всех нас Мэйлань толком знал один я – если это можно было назвать толком, потому что прожил я здесь в три раза меньше, чем в Кабире. Чэн и Кос могли лишь озираться по сторонам, сгорая от любопытства; Сай был тут полгода тому назад, но проездом из Шулмы в Кабир, и почти ничего не запомнил; Обломок, если верить ему, посещал Мэйлань так давно, что с тех пор не изменились разве что городские стены (я подумал, что Дзю тогда никак не меньше пятисот лет, если не больше)...
Заррахид молчал и делал вид, что Мэйлань его вовсе не интересует, но с ним и так все было ясно.
– Куда теперь? – поинтересовался Сай после очередного поворота.
– В фамильную усадьбу Высших Дан Гьенов Вэйской ветви, – ответил Я-Чэн, когда железные пальцы коснулись рукояти. – Или, если угодно, в дом наследных ванов Мэйланя Анкоров Вэйских. Интересно, там все по-старому?
И через полчаса я ответил сам себе – да, все по-старому.
Усадьба за прошедшие десятилетия изменилась мало. Все та же невысокая, чисто символическая каменная ограда с чугунными остриями по краю; знакомые узорчатые ворота, ведущие в тенистый сад, где среди насаженных в хорошо продуманном беспорядке деревьев и кустов вились посыпанные белым песком дорожки. Они вели к летним павильонам и парадному залу, по обеим сторонам которого располагались флигели и надворные постройки разного назначения. В левом флигеле, как я помнил, жили Малые Блистающие дома и их Придатки; позади зала располагалась круглая беседка на берегу пруда.
За прудом начиналась галерея, ведущая к еще одному двухэтажному строению – на втором этаже которого сто лет назад жил молодой и глупый Единорог, и будущее было светлым и безоблачным, а прошлое – коротким и радостным.
Вся усадьба содержалась в образцовом порядке, что доставило мне немалое удовольствие. Впрочем, Заррахид тут же отметил... ладно, не будем повторять, что именно отметил въедливый экс-дворецкий, но половину хорошего настроения как ветром сдуло.
У внешних ворот отдыхал молодой Придаток в длиннополом халате со стоячим воротником. Ни меня, ни Чэна, ни тем более остальных он знать никак не мог, но рядом с ним...
Повинуясь неслышному зову, Чэн быстро сдвинул меня себе за спину и сверху прикрыл краем марлотты. Руку с моей рукояти он не снял, так что я прекрасно слышал за двоих, оставаясь незамеченным.
Дело в том, что рядом с молодым Придатком блестел на солнце старый двуручный топор Ляо Дафу – наш постоянный привратник, который узнал бы меня с первого взгляда.
Из-под марлотты я видел, как достойный Ляо церемонно приветствовал гостей – вот кто должен понравиться Заррахиду! – а привратник-человек громогласно осведомился, спугнув с ограды стаю голубей:
– Кто вы, благородные господа, и по какому делу?
Этим обращением он в очередной раз польстил тщеславному Косу и вызвал легкую улыбку на губах Чэна.
Хотя я подумал, что тщеславие Коса – да и многое другое – скорее всего, напускное...
– А скажи-ка нам, любезный, – покровительственно начал ан-Танья, – не это ли усадьба Анкоров Вэйских, ванов Мэйланя?
– Она самая, – моргнул привратник.
– Она самая, – сверкнул топор Ляо, когда Заррахид повторил вопрос Коса слово в слово и с теми же интонациям, хотя не мог его слышать.
Я хихикнул под марлоттой и немедленно умолк, оглядывая внутренний двор. Там стояли многочисленные столы, возле пруда на вертелах жарились бычьи туши, и вообще повсюду царили суета и шум.
Вне всяких сомнений, дело шло к большому празднеству.
– Так все-таки, благородные господа, кто же вы будете? – настойчиво повторили вопрос Ляо и его Придаток.
– А будем мы, собственно, – с достоинством ответствовал Кос, выпячивая свой и без того внушительный подбородок, – будем мы Чэн Анкор Вэйский и его дворецкий Кос ан-Танья!
«Ведь я же уволил этого прохвоста!» – подумал Чэн, но вслух ничего не сказал.
– Так мы вас-то, Высший Чэн, и дожидаемся! – простодушно выпалил привратник-человек, становясь перед Косом навытяжку.
Я еще подумал, что Ляо, повременивший вытягиваться, выбрал себе туповатого Придатка – сам топор, увидь он меня или любого другого Высшего, никогда не перепутал бы дворецкого с господином.
А может, это я так, от глупой гордости, и тот же Заррахид выглядит в десять раз импозантнее меня...
– Это он – Высший Чэн, – нехотя сообщил ан-Танья привратнику, кивая в нашу сторону.
