защиты от неведомого, упал грудью на фальшборт, и теперь его руки бессильно свешивались вниз, к воде. Мёртвый корабль, освещённый зеленоватыми лучами колдовского огня, теперь можно взять голыми руками. Не этого ли Вендихо добивался?
– Помоги... помоги встать. – Придушенный хрип пришёл от самой мачты, где повалившиеся на бок лошади выглядели бесформенными грудами испорченного мяса. Монах кинулся туда, выискивая того, кто ещё мог говорить.
– Ну давай же! – Хрип перешёл в стон, когда отец Целестин споткнулся о скатившийся с чьей-то головы шлем и тяжело повалился на круп лежащего подогнув ноги коня. А рядом кто? Все святые, Видгар?
– Ты... ты как? – Монах подполз к тяжело дышащему парню, пару раз ударил по щекам, надеясь привести в сознание. Видгар открыл совершенно безумные глаза, собрав последние силы, приподнял голову и снова уронил её.
«Ну, другого выхода нет! – Отец Целестин снял с шеи старинное распятие и вложил его в руку Видгара. – Я уже пожил, а вот он, глядишь, и сможет спастись».
Дурнота появилась снова, но теперь волшба Духа Лесов не действовала так сильно. Разум оставался ясным. Видгар же зашевелился почти сразу, сел, потряс головой и недоумевающе разжал ладонь:
– Что это? Зачем ты его дал мне?
– Потом объясню! – торопливо сказал отец Целестин. – Ты только крест пока не выпускай, ладно?
Видгар встал, помог монаху подняться с четверенек и вдруг схватился за голову:
– Во имя Одина, ты только взгляни, что они делают!
У берега маленькие серые тени (люди?..) быстро сталкивали на воду узкие длинные лодчонки-челноки. Два, шесть, десять... Монах закусил губу. Теперь точно конец – дикари, подчинённые волей Вендихо, захватят корабль без усилий. Вместе со всем экипажем, пребывающим в колдовском сне. Дальнейшая судьба представилась монаху очень чётко: в лучшем случае – рабство, в худшем же... Нет, об этом думать не нужно. Остаётся только уповать на милость Господа или богов Асгарда. Без них двое людей остановить не один десяток людоедов не смогут, будь они хоть эйнхериями.
Видгар переложил крест монаха в левую руку, правой поднял валявшиеся под ногами два меча, один из коих вручил отцу Целестину.
– Ну вот, сейчас ты пойдёшь к своему Богу, а я в Вальхашгу, – спокойно сказал он. – Один примет меня. Живым я им не дамся...
Монах от страха икнул, но меч взял. Когда-то он неплохо им владел.
Лодки приближались быстро и бесшумно. Вода моря, казавшаяся густым студнем, пропускала их беспрепятственно, и вскоре уже стали видны скуластые лица дикарей. Их кожа утратила бронзово-красную окраску, сейчас они выглядели бледно-серыми выходцами из могилы. Ожившие мертвецы...
– Что, уже и в штаны наложили? – плетью хлестнул из-за спин скрипучий голос, странно знакомый и отцу Целестину, и Видгару. Видгар мгновенно развернулся, выставив перед собой меч. Закруглённое остриё почти уперлось в грудь невысокого человека, неведомо как оказавшегося на борту ладьи. Хитрые прищуренные глазки, рыжая бородка клочьями... Локи!!!
– Фу, фу, очень боюсь! – Локи пальцем отвёл от себя лезвие меча. – Ты бы Вендихо лучше так пугал, а не старого доброго Лофта.
Локи кинул взгляд через плечо Видгара на воду и издевательски ухмыльнулся:
– Как делишки, смертный? А Вендихо и на деле очень хорош! Ты только посмотри, какой герой! Грудь колесом, нога – что твоя мачта! Идеал мужской красоты...
– Ты бы вместо трепотни лучше сделал что-нибудь! – истерично выкрикнул монах. Лодки дикарей приблизились на расстояние пятнадцати локтей. Ещё немного – и...
– Ещё чего! Какой смысл мне – мне! – ради вас надрываться. – Локи сделал паузу, с удовольствием наблюдая за звереющим святым отцом, и закончил: – Всё ваш любимый Ньёрд сделает, а мы посмотрим, как это у него получится.
Локи со скучающим видом уселся на скамью возле вёсельной уключины и, подперев ладонью щёку, невозмутимо стал наблюдать за подходящими к бортам кнорра челнами.
Первый плавник, второй, третий, пятнадцатый... Вода вскипела вокруг вадхеймской ладьи, ударили в воздух облака пара, выброшенные внезапно появившимися китами-убийцами. Сейчас двуцветные красавцы оправдывали данное им имя. Многоголосый вопль предсмертного ужаса разнёсся над океаном: морские гиганты переворачивали лодки, разрывая страшными зубами хрупкие человеческие тела. Дикари летели в воду, чтобы прожить ещё лишь несколько мгновений. Отец Целестин закрыл глаза и едва не потерял сознание, когда совсем рядом с кнорром перевернулся чёлн и один из дикарей вывалился точнёхонько во внезапно появившуюся из глубины бездонную пасть кита-убийцы. Челюсть закрылась, хруст ломаемых безжалостно костей стегнул, как кнутом по коже, ударил тугой фонтан крови, и ставшая красно-чёрной морда морского воителя исчезла, уйдя под воду.
Призрачный свет начал гаснуть. Вендихо, поняв, что первый бой проигран, оставил своё воинство на растерзание дружине Ньёрда и покинул берег, уходя в непролазные лесные крепи. С ним начало исчезать и колдовство.
Битва, а вернее расправа, с дикарями длилась недолго. Какое-то время в почерневшей от крови воде ещё мелькали светлые пятна – киты переворачивались на спины, чтобы подобрать оставшиеся куски людской плоти, и затем всё стихло. Ньёрд и его грозная дружина отомстили за гибель рода Хейдрека.
– Есть дикари – есть проблема, нет дикарей – нет проблемы, – пропел Локи. – Символично, не правда ли? Людоеды сами попали на обед в качестве блюда. Надо будет как-нибудь спросить у Ньёрда о качестве мяса. – И Локи безудержно расхохотался.
– А что с ними? – Видгар покосился на всё ещё спящих дружинников. Правда, теперь они уже больше не выглядели мёртвыми. Просто спят.
– Скоро поднимутся. – Локи махнул рукой. – А пока у нас, дорогие мои, есть время поговорить о делах. Кстати...
Маленький бог подошёл к телу конунга, не без усилия перевернул его на спину и дунул в лицо.
– Встань! – коротко приказал Локи.
Торир некоторое время лежал неподвижно, затем заморгал глазами и, потянувшись, сел, прислонившись спиной к вёсельной скамье.
– Лофт? – Конунг мигом вскочил на ноги. – А что тут было?
– Так, ерунда. Пока ты, приятель, отсыпался, бедный Локи делал всё возможное для того, чтобы Торир из Вадхейма и его дружина не попались на зубок Вендихо, а потом и Нидхёггу. Ах, какая была битва! – Локи мечтательно закатил глаза, но его остановил отец Целестин, не испытывавший к наглецу ни малейшего уважения. Да будь ты хоть десять раз богом, но присваивать чужие заслуги я тебе не дам!
Без церемоний оттолкнув недоуменно посмотревшего на него Локи, монах усадил Торира обратно на скамью и быстро рассказал о происшедшем. Видгар подтвердил.
– Ну и ну... – Торир потёр рукой шею. – Как же вышло, что мы все... – Он с выражением неподдельного изумления оглядел развалившихся на палубе кнорра дружинников. Локи хихикнул из темноты:
– Да уж, так вышло. Только почтенный служитель Единого в своей красочной повести не осветил один моментик. Интересно, кто, по-вашему, к Ньёрду успел слетать, пока вы тут дурью маялись? Кто его дружину сюда привёл? Не знаете?
– Ну и кто же? – развязно спросил монах, позабывший былые страхи. После эдакой ночки ему море было по колено.
– То был злобный Локи! – проскрипел бог. – Я с вами вчера целый день, кстати, провёл, обличье сбросив. Всё час выбирал, когда поболтать спокойно сможем. А вы... – В его голосе зазвучала обида. – Между прочим, Локи на этом проклятом берегу уже полную седмицу сидит, вас поджидая. Хамы невоспитанные!
– Извини, – сухо бросил монах. Что бы Локи там ни говорил, отцу Целестину он всё равно не нравился.
– Семь дней? – изумился Торир. – Так крепость Хейдрека при тебе брали? Что, не помочь им было?
– Я опоздал всего на день, – вздохнул Лофт. – Пришёл, когда всё было кончено. Теперь уж ничего не поделаешь...
Локи прогулялся до кормовой палубы, отпихивая носком сапога руки и ноги пребывающих в забытьи
