Получилось немного резче, чем она рассчитывала, но Холлис показалось, что так и надо.
— Прошу, садитесь, — произнёс Бигенд.
Стулья сильно различались между собой — очевидно, так было задумано. Тот, что предназначался для журналистки, напоминал высокие фигуры воинов масаи, высеченные из «железного» дерева, только без грозных шипастых причёсок. Магнат расположился на стуле из полированного алюминия в духе Генри Мура.
— Спасибо, лучше постою.
— Знаете, я не имею понятия, что находится в том контейнере. Вы мне верите?
Холлис подумала.
— Может быть. Это зависит…
— От чего именно?
— От того, что вы собираетесь рассказать дальше.
Он улыбнулся.
— Куда бы ни завела нас эта беседа, я ни при каких обстоятельствах не объясню вам, каким образом ввязался в эту историю. Условие принимается?
Холлис подумала.
— Да.
Пожалуй, из-за этого и впрямь не стоило ломать копья.
— И если мы собираемся продолжать беседу, придётся потребовать от вас очень серьёзно отнестись к моему предприятию. Прежде чем сообщить ещё что-нибудь, я должен убедиться в вашей лояльности. Поймите правильно: любые новые сведения только глубже затянут вас в гущу событий. Бывает, чем больше мы знаем, тем сильнее задевает нас происходящее. Надеюсь, это ясно?
Бигенд взял с тарелки багровый флеш-маки, придирчиво оглядел и положил в рот.
А журналистка подумала: во что бы он там ни ввязался, история наверняка серьёзная. Серьёзная и очень важная. Почему — пока неизвестно. Память подсунула образ белого грузовика, свернувшего за угол и пропавшего из виду. Холлис почувствовала острое желание узнать, куда же он уехал и по какой причине. А если она никогда этого не выяснит… Почему-то перед глазами возник Ривер Феникс работы Альберто, распростёршийся на бетонном тротуаре. Тоже вариант.
Бигенд промокнул губы салфеткой и вопросительно поднял бровь.
— Согласна, — решилась Холлис. — Но если я когда-нибудь обнаружу, что вы мне солгали, пусть даже по недосмотру, всё кончено. Никаких обязательств с моей стороны. Ни единого. Это ясно?
— Абсолютно, — магнат повторил уже знакомую улыбку и подозвал официанта. — Выпить, пожалуйста.
— Двойной виски. С кубиком льда, — произнесла журналистка, глядя на ослепительный алебастровый стол. Все эти свечи, напитки, дамские запястья…
Что же она сейчас наделала, во что ввязалась?
— По чистой случайности, — проговорил Бигенд, наблюдая за опускающимся подносом с тем же выражением лица, с каким пару минут назад рассматривал свой флеш-маки, — сегодня утром я кое-что выяснил. Это связано с Бобби.
— По-моему, в подобных случаях «чистая случайность» — не самый надёжный источник информации. — Холлис решила испробовать стул-масаи; неожиданно ей понравилось.
— Говорят, и у клинических параноиков могут быть настоящие враги.
— Так что же вы выяснили?
— Бобби, как мне известно, в последнее время выполняет, по меньшей мере, два поручения.
— Чьих?
— Не знаю. Итак, поговорим о заданиях Чомбо. Первое, как я уже говорил, заключается в том, чтобы время от времени принимать сигналы некоего «Летучего Голландца», вылавливать их среди огромного множества других согласно определённому набору параметров, которые ему сообщили. Вот чем занимался наш Бобби. До сих пор занимается. Периодически контейнер испускает сигнал, оповещая о своём местонахождении, а возможно, и неповреждённости. Сигнал прерывистый, он зашифрован и меняет частоту, но Чомбо, видимо, в курсе, где и когда нужно слушать.
— А какая выгода тем, кто за это платит?
— Не знаю. Могу предположить, что контейнер — не их, и сигнал тоже. В конце концов, Бобби ведь получает свои деньги. Не исключено, что и первоначальные сведения для него были тоже где-то куплены. Или наоборот, если ящик с самого начала принадлежал им, от этой возможности я тоже не отказываюсь.
— Почему?
— Вообще-то, я агностик. Во всех вопросах.
— Ладно, в чём заключается вторая работа Бобби?
— Это-то я и выяснил утром. Помните, в «Синем муравье» я сказал про айподы, которые он отсылает в Коста-Рику?
— Точно, говорили. С музыкой.
— Что вам известно о стеганографии[119]?
— Я даже не представляю, как это слово пишется.
— Второе задание Чомбо состоит в компилировании детально разработанных системных журналов, посвящённых фиктивным поискам сигналов контейнера. Это объёмные, наукообразные отчёты о непрерывных, но, к сожалению, пока безуспешных попытках попасть на нужную волну. — Бигенд склонил голову набок. — Вы успеваете за моей мыслью?
— То есть, он подделывает доказательства, что якобы до сих пор не нашёл сигнала?
— Совершенно верно. На сегодняшний день Бобби скомпилировал целых три подобных опуса. Он их стеганографически шифрует и записывает на айподы… — Бигенд умолк, потому что принесли напиток для Холлис.
— Можно ещё раз повторить это слово? — спросила она, когда официант удалился.
— Стеганографически. Он очень тонко прячет свои записи среди большого объёма музыки. Чтобы их выудить, нужно либо иметь ключ, либо гигантские, сверхмощные ресурсы для дешифровки.
— А ведь айподы почти не проверяются, по сравнению с лэптопами?
Бигенд пожал плечами.
— Смотря кто проверяет.
— И как же вы об этом узнали?
— Не могу вам сказать. Извините, но это напрямую связано с моей вовлечённостью в историю с Бобби, а мы условились не касаться этой темы.
— Хорошо.
А что хорошего? Теперь он будет пользоваться этой отговоркой, когда пожелает. Ну да ладно, всёму своё время.
— Зато я упоминал, что послания приходили на
— Верно.
— И там следы терялись, но лишь до того дня, когда я наконец почуял близость сотрудников американской разведки. Отчётливый, скажу вам, запах. Разумеется, все имена хранятся в строжайшем секрете. Однако теперь до меня доходят слухи, будто айподы Бобби переправляются морем из Сан- Хуана.
— И куда же?
— В Нью-Йорк. Если, конечно, мой источник не врёт. Похоже, получатель из Сан-Хуана очень ленив. Или нервничает. Подлинный адресат ни разу не забирал послания. Их отсылают на том же корабле обратно. Экспресс-почтой. На Канал-стрит. Китайский импортёр.
— Значит, Бобби следит за блужданиями контейнера, — начала Холлис, — но измышляет поддельные доказательства, будто бы ничего не нашёл. Он шлёт их в Коста-Рику, откуда послания возвращаются по морю в Нью-Йорк…
