Страна призраков

латиноамериканец.

— Что именно?

— Геохакерство. По крайней мере, в зародыше. Тогда правительство отключило избирательный доступ[22] в сферах, котрые прежде принадлежали исключительно военной системе. Гражданские впервые были допущены к геокоординатам GPS.

Холлис очень смутно представляла себе, со слов Филиппа Рауша, что будет писать о всякой всячине, которой занимаются художники, пользуясь георграфическими кооординатами и сетью интернет, поэтому виртуальное изображение смерти Ривера Феникса потрясло её до глубины души. И вот она, казалось, нащупала начало своей статьи.

— Сколько у вас таких творений, Альберто?

«…И все ли они посмертные?» — мысленно прибавила Холлис.

— Девять, — отвечал молодой человек. — В «Шато Мармон», — он указал куда-то вдаль, — я буквально на днях завершил виртуальную усыпальницу в честь Хельмута Ньютона[23]. У подножия спуска, на месте роковой аварии. После завтрака я тебе покажу.

Официантка принесла кофе. Бывшая певица смотрела, как худощавый бледнокожий англичанин берёт в кассе жёлтую пачку «Америкэн спирит». Жидкая бородка покупателя смахивала на мох у мраморного водостока.

— Выходит, — продолжала Холлис, — постояльцы «Мармон» не имеют понятия о ваших художествах в отеле? И никак об этом не узнают?

«…Подобно пешеходам, шагающим по телу спящего Ривера на тротуаре бульвара Сансет».

— Нет, никак. — Альберто порылся в рюкзаке у себя на коленях, вытащил сотовый телефон, повенчанный посредством серебристой ленты с неким электронным приборчиком. — Хотя, при помощи вот этой штуки… — Парень нажал какую-то кнопку, открыл телефон и ловко застучал по клавишам. — Когда она станет всем доступна…

Предмет оказался у Холлис в руке. Это был телефон в сочетании с блоком GPS — правда, на корпусе виднелся надрез, откуда росли странные устройства, примотанные серебристой лентой.

— Это для чего?

— Смотри.

Она прищурилась на маленький экран. Поднесла его к глазам. Увидела волосатую грудь Альберто, исчерченную призрачными линиями по вертикали и по горизонтали, как если бы над ней всласть потрудился кубист. Что ещё за бледные кресты? Холлис подняла взгляд на собеседника.

— Это не произведение локативного искусства, — сказал тот. — Нет привязки к месту. Попробуй навести на улицу.

Она направила обмотанный клейкой лентой гибрид на Сансет — и увидела идеально гладкую плоскость, размеченную ровными белыми крестами, будто нанизанными на невидимую решётку, которая тянулась через бульвар и уходила в бескрайнее виртуальное пространство. Белые вертикали, расположенные примерно на уровне тротуара, вдали уменьшались, бледнели, убегали под землю у самого подножия Голливудских холмов.

— Американские жертвы в Ираке, — произнёс Альберто. — Я с самого начала подключился к сайту, на котором появлялись новые кресты при каждом сообщении о новых смертях. Эту штуку можно взять куда угодно. У меня есть слайд-шоу кадров из разных местностей. Хотел отослать его в Ирак, но там решат, будто я отфотошопил настоящие снимки багдадских могил.

Оторвав глаза от усеянного крестами поля, по которому ехал чёрный «Рендж Ровер», Холлис успела заметить, как парень пожал плечами.

Одиль прищурилась над белым краем чашки.

— Картографические характеристики невидимого. — Француженка поставила свой cafe aulaitна стол. — Гипермедиа с привязкой к местности. — Теперь она говорила почти без акцента: казалось, терминология вдесятеро усиливала её способности бегло говорить по-английски. — Художник помечать каждый сантиметр пространства, любого материального предмета. Все могут видеть, при помощи подобных устройств. — Она указала на телефон соседа с таким видом, словно в обвитом серебристой лентой чреве таился зародыш будущего.

Холлис кивнула и протянула латиноамериканцу его прибор.

Тут прибыли фруктовый салат и пончик.

— И ты курируешь это искусство в Париже, да, Одиль?

— Повсюду.

А ведь Рауш был прав, решила Холлис, тут есть где развернуться. Впрочем, она по-прежнему не имела понятия, о чём речь.

Методично уничтожив полпорции фруктового салата, Альберто внимательно посмотрел на бывшую певицу; вилка застыла в воздухе.

— А можно спросить?

— Да?

— Как вы поняли, что время «Кёфью» вышло?

Холлис увидела, как потемнели его зрачки: типичный отаку. Обычно так и получалось, стоило кому-нибудь признать в ней культовую певицу начала девяностых годов. Похоже, о существовании группы подозревали одни лишь её фанаты, не считая радиодиджеев, поп-историков и коллекционеров. Однако в самой природе музыки «Кёфью» было заложено нечто вневременное, что до сих пор позволяло завоёвывать поклонников. Новички вроде Альберто чаще всего вели себя с пугающей серьёзностью. Холлис не представляла себе, сколько лет ему стукнуло, когда группа распалась, но с тем же успехом это могло случиться вчера, если учесть показания его подпрограммы, отвечающей за подростковые увлечения. В сердце бывшей певицы схожая подпрограмма всё ещё занимала почётную позицию, а места в ней хватало самым разным артистам, поэтому она чувствовала себя обязанной если не утолить любопытство собеседника, то хотя бы ответить честно.

— Да мы не то чтобы поняли. Просто время вышло, и точка. Всё как-то само собой прекратилось, я даже не поняла, когда. Мы с болью осознали это и разбежались в разные стороны.

Как и ожидалось, Альберто выглядел недовольным, зато, по крайней мере, он услышал правду. Холлис сделала всё, что могла. Она и сама не могла разобраться в случившемся; да, в общем-то, и не очень пыталась.

— Мы как раз выпустили тот компакт-диск на четыре песни. Чувствуем, это конец. Остальное — вопрос времени… — Надеясь, что тема исчерпана, она принялась намазывать половину пончика сливочным сыром.

— Это произошло в Нью-Йорке?

— Да.

— А было какое-то точное время или место, когда вы поняли, что «Кёфью» дошла до предела? Когда группа приняла решение перестать быть группой?

— Надо подумать.

Пожалуй, не стоило так отвечать.

— Я бы хотел это изобразить, — заявил парень. — Ты, Инчмэйл, Хайди и Джимми. Расстаётесь.

— Иинчмейл? — Одиль недовольно заёрзала на чёрном сидении: очевидно, ей было невдомек, о чём разговор.

— Что бы ещё посмотреть, пока я в городе? — обратилась к ней Холлис, одарив собеседника улыбкой, означающей, что тема закрыта. — Посоветуешь? Мне ещё нужно выделить время на интервью с тобой. И с тобой, Альберто. А сейчас я так вымоталась. Надо поспать.

Одиль сплела свои пальцы вокруг фарфоровой чашки. Ногти смотрелись так, словно их покусала зверушка с очень мелкими зубками.

— Мы тебя вечером заберём. Спокойно успеем заехать в дюжину мест.

— Может, сердечный приступ Скотта Фицджеральда? — предложил парень. — Это вниз по улице.