не то в шестой раз.
В спальне Милгрима едва размещалась двуспальная кровать перед горкой из ДСП с телевизором. Постоялец снял краденое пальто и присел на край постели.
Тут появился Браун и повторил свой фокус: укрепил на косяке и на двери по маленькой коробочке уже знакомого серого оттенка, гармонирующего с фонарём, пистолетом и монокуляром. То же самое он проделал у себя комнате — всё ради того, чтобы спать спокойно, зная, что пленнику не придёт на ум улизнуть. Милгрим до сих пор не представлял, как действуют эти коробочки, но только Браун однажды припугнул его, велев не касаться двери, когда они висят на ней. Милгрим и не пытался этого делать.
Окончив дело, Браун швырнул на цветочное покрывало упаковку таблеток и возвратился к себе. Через минуту в соседней комнате заработал телевизор. Теперь уже Милгрим легко узнавал музыкальную заставку канала «Фокс Ньюс».
Он покосился на таблетки. О нет, совсем не коробочки на двери удерживали его от побега.
Милгрим поднял заветную упаковку. И увидел надпись: “РАЙЗ, 5 мг» и дальше что-то… вроде бы… ну да, по-японски. Или подделка под японскую аннотацию на товаре.
— Эй?
В соседней комнате, за открытой дверью Браун перестал барабанить пальцами по «бронированному» лэптопу.
— Чего тебе?
— Что это такое?
— Твоё лекарство.
— Тут написано «Райз» и ещё что-то по-японски. Это не ативан.
— Да ладно тебе, — угрожающе протянул Браун. — Не один ли хрен? Тот же, мать его, четвёртый список DEA. Ну всё, а теперь заткнись.
И пальцы снова застучали по клавишам.
Милгрим посмотрел на упаковку и опустился на кровать. «Райз»? Первым порывом было позвонить своему знакомому на Ист-Виллидж. Мужчина покосился на телефон: понятное дело, тот не работал. Тут же пришла другая мысль: позаимствовать у Брауна лэптоп и поискать название в «Гугле». На странице DEA дотошно перечислялись наркотические средства из четвёртого списка, в том числе иностранного производства. А впрочем, если Браун действительно федерал, он мог напрямую раздобыть лекарство у сотрудников по борьбе с наркотиками. И потом, в положении пленника просить о чём-то столь же бессмысленно и бесполезно, как и звонить своему дилеру по умолкшему телефону.
К тому же, Милгрим успел задолжать Деннису Бердуэллу. Надо же было угодить в такой переплёт. Что хочешь, то и делай.
Он положил упаковку на край ближайшего прикроватного столика, по углам которого красовались черные дуги из пятен, оставленных окурками предыдущих жильцов. Дуги чем-то напоминали арки Макдоналдса. Интересно, скоро ли Браун закажет сандвичи?
Значит, «Райз»…
7.
Буэнос-Айрес
Холлис приснилось, что она в Лондоне с Филиппом Раушем, торопливо шагает по Монмут-стрит, по направлению к шпилю Севен-Дайлз[24]. Журналистка никогда не видела Рауша, но теперь, в мире снов, он представлялся одновременно Регом Инчмейлом. Стоял пасмурный день, взгляд беспомощно увязал в небесах, почему-то зимних и серых, как вдруг Холлис вся съёжилась от ужаса, увидев пылающие карнавальные огни: прямо на неё опускалась вурлитцеровская[25] туша космического корабля-носителя из «Близких контактов третьей степени[26]» — этот фильм вышел на экраны, когда ей стукнуло семь, мать его обожала, — так вот, невесть откуда взявшаяся громадина, престранным образом способная втиснуться в рамки узкой улицы, напоминала гигантскую электробатарею для обогрева клеток с рептилиями, и люди пригнули головы, разинув от изумления рты.
Но тут Рауш-Инчмэйл грубо отбросил руку своей спутницы, сказав, что это всего лишь рождественское украшение, только большого размера, подвешенное в воздухе между отелем справа и кофейней слева. И правда, теперь Холлис ясно увидела натянутые провода, однако в окне кофейни зазвонил телефон, вернее сказать, полевой аппарат из тех, что использовались во время первой мировой войны; холщовая сумка была перемазана светлой глиной, как и отвороты колючих шерстяных брюк товарища…
— Алло?
— Это Рауш.
«Неужто сам?» — подумала она, прижимая к уху раскрытый сотовый. Солнце Лос-Анджелеса игриво покусывало края многослойных занавесок отеля «Мондриан».
— Вообще-то я спала.
— Есть разговор. Мы тут откопали одного человечка, вам надо встретиться. Одиль с ним навряд ли знакома, а вот Корралес — наверняка.
— Это кого же знает Альберто?
— Бобби Чомбо.
— Кого?
— Он — король среди технических ассистентов у этих локативных художников.
— Хочешь, чтобы я с ним потолковала?
— Если не сможешь устроить через Корралеса, сразу звони. Придумаем ещё что-нибудь.
Это был не вопрос, и даже не просьба. Собеседница выгнула брови, молча кивнула в темноте: есть, босс.
— Будет сделано.
Молчание.
— Холлис?
Она тут же выпрямилась и приняла защитную позу лотоса, не заботясь о точном исполнении.
— Ну?
— Будешь с ним, постарайся ни намёком не касаться темы судоходства.
— Какое ещё судоходство?
— Систему всемирных морских перевозок. Особенно в связи с геопространственной разметкой, которой бредят Корралес и Одиль. — Опять молчание. — И не вздумай упоминать айподы.
— Айподы?
Как средство хранения данных.
— То есть, когда их используют в качестве жёстких дисков?
— Именно.
Внезапно ей совершенно разонравилась эта история. В воздухе как-то иначе, по-новому запахло жареным. Постель представилась гостье отеля белой песчаной пустыней, в недрах которой описывало круги некое существо — возможно, смертоносный монгольский червь, один из воображаемых любимчиков Инчмэйла.
Бывают минуты, когда чем меньше мы говорим, тем лучше, решила она.
— Ладно, я спрошу Альберто.
— Хорошо.
— А вы разобрались с моими счетами?
— Конечно.
— Не отключайся, — попросила Холлис. — Только позвоню на ресепшн по другой линии…
— Подожди минут десять. Я перепроверю, на всякий случай.
Её брови круто выгнулись в темноте.
