пропуск. Дверца из чёрного стеклопластика с гулом опустилась, и охотник Ошоси благополучно исчез. Тито застонал, еле подавив острый приступ тошноты.
Послышался стук запираемой водительской дверцы, мотор заревел, и пикап сорвался с места.
Преследователь с Юнион-скуэр. Один из тех, кто гнался за Тито. Этот человек оказался здесь и только что пытался его убить.
Под кольцами туго затянутой верёвки ныли рёбра. Мужчина с трудом достал телефон из кармана джинсов, раскрыл его (какое облегчение — увидеть свет от экрана!) и набрал первый из двух номеров.
— Да? — отозвался старик.
— Один из моих преследователей на Юнион-скуэр…
— Он здесь?
— Пытался сбить меня машиной, перед отелем. Врезался в столб. Полиция уже едет.
— Где он сейчас?
— Не знаю.
— А ты?
— В пикапе вашего друга.
— Не ранен?
— По-моему, нет.
Послышалось шипение, сигнал затих и совсем пропал.
При свете мерцающего экрана Тито огляделся: в кузове было пусто, если не считать рабочего шлема и личного пропуска в жёлтой рамке. Рамон Алькин. Заурядный снимок, не отличимый от любого другого. Мужчина одел шнурок через голову, закрыл телефон и перекатился на спину.
Полежал, перевел дыхание и начал осторожно потягиваться, проверяя, нет ли в теле вывихов и других повреждений. Откуда здесь взялся человек с Юнион-скуэр? Неужели — выследил? Этот жуткий взгляд сквозь ветровое стекло серой машины… Тито впервые увидел приближение собственной смерти в чужих глазах. Отец погиб от рук сумасшедшего, как сказал старик.
Пикап остановился на светофоре, немного переждал, а затем повернул налево.
Тито перевёл телефон в беззвучный режим и снова убрал его в боковой карман джинсов.
Автомобиль затормозил и съехал на обочину. Послышались голоса.
А потом они покатили дальше, грохоча колёсами по железным решёткам.
76.
Натурные съёмки
Высадив Тито и проехав совсем недолго вдоль ряда из автомастерских и лавок корабельных снастей, Гаррет свернул направо, на парковочную стоянку рядом с каким-то высоким сооружением совершенно нездешних размеров. Автомобиль остановился возле шеренги новеньких мусорных баков. На их блестящих стенках красовались расплывчатые трафаретные отпечатки фотоснимков. Здесь явно попахивало коммерческим искусством[179].
— Мы ищем натуру для съёмок. — Гаррет достал из щели между сидениями оранжевый картонный плакат с надписью «Работа над фильмом» и поставил его на приборную панель.
— А что за фильм?
— Пока без названия, — ответил мужчина. — Однако бюджет не очень убогий, даже по меркам Голливуда.
Гаррет вышел наружу, Холлис последовала за ним.
И чуть не ахнула, увидев прямо перед собой, на расстоянии каких-то двенадцати футов, за сетчатым ограждением и железнодорожным полотном, залитые сиянием просторы порта. Прожекторы — как на стадионе во время концерта, только гораздо выше. В искусственном дневном освещении ей всегда мерещилось нечто зловещее. Ряды огромных бетонных цилиндров, плавно соединённых между собой, напоминали абстрактные скульптуры. Должно быть, зернохранилище, прикинула Холлис. Ещё один, куда более продвинутый в техническом отношении ваятель сотворил поблизости гигантские, до странного призрачные чёрные резервуары, один из которых дымился подобно кипящему котлу, который вынесли на студёный воздух. А дальше, в недосягаемой вышине, двигались титанические крановые стрелы в стиле конструктивизма: женщина заметила их ещё издали, по дороге к порту. Пространство между рельсовым полотном и крупномасштабными скульптурами заполняли геометрически правильные сооружения из рифлёного металла, лишённые окон, и великое множество транспортной тары, расставленной рядами, словно кубики, уложенные необычайно прилежным и аккуратным ребёнком. Холлис представился каркас контейнера Бобби, подвешенный прямо в небе, никому не видимый, точно покойный Ривер — создание Альберто — на тротуаре перед «Viper Room».
Казалось, это место, это мертвенное железное окружение, испускает собственный белый шум умопомрачительной амплитуды, воспринимаемый на уровне костного мозга. Достаточно провести здесь один-единственный день, и человек перестаёт его замечать.
Холлис повернулась и задрала голову, в очередной раз потрясённая невероятными размерами — теперь уже размерами здания, у которого припарковала машину. Восемь необычайно высоких этажей, мало того — ширина и длина периметра заставляли предположить, что перед вами — массивный куб. Размах постройки напоминал об устаревших промышленных сооружениях Чикаго, поэтому в здешних краях смотрелся как-то чуждо.
— Здаются внаём раочие и жилые помещения, — сказал Гаррет, распахивая задние дверцы фургона. — Студийные павильоны.
Он достал алюминиевую тележку, развязал эластичные жгуты и привёл её в рабочую готовность. Затем вытащил из кузова и бережно положил рядом длинный серый чемодан. По наблюдениям Холлис, мужчина двигался не чересчур быстро; достаточно быстро, но именно не чересчур.
— Вы не против понести треножник и сумку? — Гаррет крепко обхватил чёрный чемодан и, негромко кряхтя, развернулся вместе с ним, чтобы опустить свою ношу на тележку; сверху он положил серый чемодан, а затем принялся оборачивать поклажу эластичными жгутами.
— А что там? — спросила Холлис, имея в виду сумку, после того как взяла под мышку сложенный треножник.
— Подзорная труба. И фартук.
Женщина подняла сумку.
— Тяжёлый фартук.
Закрыв и заперев задние фургона, Гаррет наклонился и взялся за ручки тележки.
Холлис оглянулась на шеренги контейнеров. Некоторые располагались так близко, что можно было прочесть надписи вроде: «YANG MING. CONTSHIP». Вспомнились пиратские истории Бигенда.
Гаррет вкатил тележку вверх по наклонному пандусу к двойным дверям, похожим на те, что были на фабрике Бобби, выбрал из связки нужный ключ и вставил его в зам
Стоило им войти, как двери захлопнулись. Коричневая плитка на полу, белоснежные стены, яркое освещение. Мужчина воспользовался другим ключом, на этот раз воткнув его в стальную панель у лифта, после чего нажал на кнопку, и та загорелась. Широкие эмалированные двери быстро разъехались, открыв кабину размерами с комнату, стены которой были отделаны листами некрашеной фанеры.
— Солидная грузоподъёмность, — одобрительно произнёс Гаррет, закатывая тележку с двумя чемоданами.
Холлис опустила сумку на забрызганный краской пол и поставила рядом треножник. Спутник нажал на кнопку, двери съехались, и лифт поплыл вверх.
— Я в колледже любил вашу группу, — сообщил Гаррет. — Нет, и сейчас тоже люблю… Ну, вы понимаете.
— Спасибо.
— А почему вы распались?
