складки бледно-синего пластика.
— Что это?
— Фартук рентгенолога. — Мужчина надел ей на шею синюю петлю, зашёл сзади и, судя по звуку, застегнул обнову на липучку.
Холлис поглядела сверху вниз на синюю трубу без единого выступа, в которую превратилось её тело, и поняла, почему ноша была такой тяжёлой.
— А вы разве не наденете?
— Ну… — Гаррет достал из сумки нечто поменьше размером. — Мне хватит и «бабочки». — Он закрепил непонятную вещицу на шее, с каким-то наростом под подбородком. — Это для щитовидной железы. Между прочим, вы не против отключить телефон?
Холлис так и сделала.
Между тем Гаррет обматывал ствол винтовки чёрным нейлоном. Приглядевшись, журналистка заметила петли. Мужчина бросил взгляд на часы и ещё раз проверил показания дозиметра, остановившись на этот раз посередине комнаты. Затем подошёл к окну, разделенному стальной рамой на пять частей, из которых только две крайние могли открываться. Гаррет распахнул створку, ближайшую к углу (на Холлис повеяло прохладным ветерком с привкусом электричества).
— Три минуты, — произнёс он. — Пошёл.
Затем опустился на колени рядом с пластиковым чёрным чемоданом и раскрыл его. Достал трёхдюймовый слиток тускло-серого свинца, положил на пол. В слитке, заполнявшем собой чемодан, было просверлено девять отверстий: пять в ряд, и чуть пониже — ещё четыре. Орудуя левой рукой, мужчина вытащил из каждого отверстия по завёрнутому в плёнку патрону, по одному перекладывая их на правую ладонь. После чего поднялся, осторожно держа свою ношу, поспешил к верстаку и с глухим металлическим стуком пересыпал их на серый пенопласт. Потом развернул, поочерёдно вкладывая в чёрные нейлоновые петли, как это делают мексиканские бандиты в мультфильмах. И вновь посмотрел на часы:
— Без минуты полночь.
Затем, подняв винтовку, направил её на стену. И шевельнул большим пальцем. На стене на мгновение появилась ярко-красная световая точка.
— Вы намерены стрелять по контейнеру.
Гаррет одобрительно хмыкнул.
— А что в нём?
Мужчина подошёл к окну, бережно прижимая винтовку к своей груди. Обернулся на Холлис. Синяя маска для защиты щитовидной железы топорщилась у него на шее, будто неудачно пошитый ворот свитера.
— Сто миллионов долларов США. В транспортных поддонах глубиной около четырнадцати футов. В общем, чуть больше тонны сотенных купюр.
— Тогда зачем, — начала журналистка, — зачем стрелять?
— Это «Ремингтон Силветип»[182]. С выдолбленной серединой.
Гаррет достал один из патронов и зарядил.
— В каждом спрятана брахитерапевтическая капсула. Такие используют при лечении рака; они локализуют действие злокачественной ткани, а здоровую не трогают. — Он в который раз посмотрел на часы. — Сначала готовят гильзы, потом вставляют капсулы. С высокорадиоактивными изотопами. — Мужчина встал к ней спиной и вскинул винтовку на плечо, высунув ствол из окна.
— В этих, например, содержится цезий, — донеслось до журналистки.
Тут со стороны порта послышался электрический звон сигнализации, и Гаррет передёрнул затвор. Выстрел, выброс гильзы, перезарядка, ещё выстрел…Он действовал, как машина, в удивительно плавном и чётком ритме, покуда чёрные петли не опустели. В то же мгновение звон, будто по волшебству, оборвался и стих.
77.
Провисшая верёвка
Ошун позволила ему расслабиться, что было бы совершенно не возможно после встречи с тем сумасшедшим на серой машине и особенно после внезапного вмешательства Ошоси.
Стоя у края многолюдного прохода между рядами контейнеров, мужчина ослабил веревку на животе и принялся легонько покачиваться, чтобы та поскорее раскрутилась. Когда чёрные кольца уже лежали у ног, Тито поднял их и повесил через плечо. Затем, убедившись, что нашейный пропуск хорошо виден, выбрал из груды две закрытые, почти пустые банки с краской и пошёл вперёд, напустив на себя чуть более торопливый и озабоченный вид, чем у тех остальных, что суетились вокруг. На ходу он свернул к рабочим машинам, грузоподъёмникам и карете скорой помощи.
Потом решил, что достаточно удалился, обогнул ряд тары и вернулся, по-прежнему шагая с видом человека, точно знающего, куда он идёт.
Впрочем, так оно и было на самом деле, поскольку мужчина оказался в пятнадцати футах от ящика, который интересовал старика, именно в ту минуту, когда со всех сторон зазвенела сигнализация, возвещая начало полуночной смены.
Подняв глаза, он заметил в воздухе лёгкую рябь, стремительно пробежавшую вдоль бирюзового контейнера. Вспомнились атмосферные вихри на Юнион-скуэр, устроенные по воле
Тито поставил банки с краской в сторону, так чтобы о них не споткнулись, достал из кармана латексные перчатки, надел их и приблизился к поставленным друг на друга трём контейнерам. Все они были расположены дверцами в одну и ту же сторону, как его и предупреждали. Мужчина вытащил чёрный респиратор и расчехлил его, после чего (спрятав чехол обратно в куртку), надел под рабочую каску и немного поправил на лице. Ошун пока не возражала.
Тито кивнул и посторонился, пропуская грузоподъёмник.
Дверцы контейнеров были заперты на вертикальные стальные стержни с петлями и запечатаны при помощи ярлыков из металла и цветного пластика. Мужчина снял с пояса джинсов пластмассовый квадрат с парашютным тросом, надел его на шею и полез вверх, без труда прилипая подошвами «Адидасов GSG9» к окрашенной стали ящиков. Повинуясь внушениям Ошун, он карабкался так, словно это занятие доставляло ему невыразимое наслаждение, и думал только об одном: у него получится.
Из-под чёрного респиратора с шумом вырывались тяжёлые вздохи. Тито не обращал внимания. Добравшись до влажной и скользкой крышки бирюзового контейнера, он быстро влез на неё и попятился прочь от края.
И вдруг опустился на корточки, весь сжавшись от странного ощущения, которое не мог описать словами. Богиня, портовый шум, старик, десяток раскрашенных дисков, висящих на шее подобно гладким печатям… Что-то должно было измениться. В целом мире или только в его жизни — этого мужчина не знал. Он закрыл глаза. И увидел синюю вазу, слабо мерцающую в тайнике на крыше.
«Прими это».
«Принимаю», — ответил он.
И, припадая к ящику, переместился к другому краю. На каждом углу, как рассказывал Гаррет, была надета скоба для скрепления контейнеров между собой. В одну такую скобу со стороны, дальней от океана, совсем не заметного из этой точки, Тито продел конец верёвки. Затем передвинулся к противоположному краю, понемногу разматывая чёрные кольца, и привязал другой конец. Средняя часть соскользнула вниз и провисла. Оставалось надеяться, что мужчина правильно рассчитал эластичность нейлона. А верёвка была
