принесли особого прогресса в исследованиях подобного рода. Ещё одна упущенная сфера, — прибавил он и отхлебнул кофе без молока.
— Вы затруднили отмывание.
— Сделали невозможным, как я надеюсь, — уточнил мужчина. — Но вы должны понимать, для людей, по воле которых та сотня оказалась в том ящике, сам факт возвращения денег уже граничит с настоящим бедствием. Никто не рассчитывал, что они окажутся снова в Северной Америке или в любой части мира, который принято называть первым. Это попросту слишком тяжеловесная сумма. Между тем существуют экономические системы, где даже такие деньги можно обменять на товар определённого сорта, и без лишних затрат; в одну из подобных систем контейнер и должен был попасть.
— Что же ему помешало? — спросила Холлис, а про себя поразилась: кажется, она уже имела смутное представление о том, каким будет ответ.
— Во время перевозки его обнаружили сотрудники американской разведки, искавшие груз совсем иного рода. Их немедленно отозвали, однако произошла какая-то бюрократическая заминка, и в результате информация дошла до меня.
Пираты.
— В масштабах военной наживы, мисс Генри, это пустячная сумма. Тем не менее, меня подкупила чистая, безрассудная дерзость замысла; а может, всё дело в полном отсутствии воображения. За двери Нью-йоркского Федерального, в кузов багдадского трейлера, то, сё, и прочь под парусами.
Холлис едва не помянула вслух гигантский советский вертолёт по прозвищу «Хук», но вовремя прикусила язык.
— Пытаясь определить, какие стороны замешаны в этой истории, я выяснил, что интригующий нас контейнер оснащён пробором, который фиксирует его местонахождение, а заодно, до какой-то степени, сохранность, и тайно передаёт информацию заинтересованным участникам. Так например, они мгновенно узнали, когда ящик был вскрыт американской командой, и попрятали головы в песок.
— Простите?
— Ударились в панику. Бросились искать другие пути, рынки попроще, где больше потери, но меньше риска. А ящик пустился в собственное, весьма необычное путешествие, и с тех пор все их планы пошли прахом, деньги словно не желали отмываться.
Холлис поймала его многозначительный взгляд и догадалась: кое-кто всерьёз об этом позаботился.
— Представляю, как они к тому времени перетрусили. И вот контейнер стал чем-то вроде резидента в системе — постоянно присутствующего, но никогда не прибывающего на место. Пока, разумеется, не пришвартовался к нам.
— А почему это наконец случилось?
Собеседник вздохнул.
— Искренне надеюсь, что жизнь потихоньку начинает их прижимать. Ветер меняется, возможностей нагреть руки всё меньше. И даже такая сумма, пусть и отмытая с огромными потерями, кое- что значит. По крайней мере, для мелкой рыбёшки. А мы имеем дело с мелкой рыбёшкой, на этот счёт заблуждаться не стоит. По телевизору вы этих лиц не увидите. Всё больше функционеры, бюрократия. Навидался я этого брата в Москве, Ленинграде… Очень печальный опыт.
— Значит, здесь, в Канаде, они в состоянии что-то выгадать?
— Конечно, эта страна тоже не лишена кое-каких возможностей, но всё-таки нет. Не здесь. Деньги переправляют обратно заграницу. Думаем, что в Айдахо. Скорее всего, через разъезд Портхилл. Это немного южнее Крестона, в Британской Колумбии.
— А разве там отмывка не доставит гораздо больше трудностей? Не далее как прошлым вечером вы утверждали, будто нелегальная наличка в таком количестве становится лишней обузой.
— Полагаю, они заключили сделку.
— С кем?
— Церковь, — только и произнёс мужчина.
— Церковь?
— Из тех, кто владеет собственной телестанцией.
— Боже, — вырвалось у Холлис.
— Я бы не стал так далеко заходить в своих предположениях. — Мужчина прочистил горло. — Но говорят, что сотенные на тарелке для денежных сборов — это в порядке вещей.
Женщина неразличимой национальности вернулась от плиты к стойке и поставила две порции яиц с беконом: одну перед Холлис, вторую — перед её собеседником.
— Посмотрите-ка, — сказал он. — Как изысканно. Закажите вы то же самое блюдо в токийском отеле «Империал», вам представят его в точно таком же виде. Вот что значит уметь подать, — и был абсолютно прав.
Бекон оказался безукоризненно плоским, можно сказать, отутюженным, твёрдым, невесомым, лишённым жира. С нежной хрустящей корочкой. Столь же безупречные яйца в мешочек покоились на маленьком ложе из картофеля. В компании двух ломтиков помидора и веточки петрушки. Непринуждённая, но доведённая до предела элегантность. Женщина из-за стойки принесла для каждого маленькую тарелочку с тостами, намазанными маслом.
— Да вы поешьте, — предложил Гаррет. — А я объясню.
Холлис разломила вилкой первое яйцо. Какой мягкий и яркий желток.
— Прошлой ночью, точнее, ровно в полночь, Тито был на складе, когда зазвенела сирена.
Журналистка кивнула, не раскрывая рта, набитого беконом.
— Я пробил в ящике девять дырок. Оставил девять крохотных, но досадно заметных пулевых отверстий. Сегодня, когда контейнер снимут краном с вершины груды и погрузят на платформу, дырки могли бы бросаться в глаза. Мало того, была вероятность, что датчик на складе обнаружил бы заложенное мной вещество. Но Тито сумел забраться и запечатать отверстия сделанным на заказ магнитным пластырем.
Холлис посмотрела туда, где Тито получил свою порцию яиц в мешочек. Он коротко ответил на её взгляд и принялся за еду.
— Вы сказали, что ящик сегодня отгрузят, — начала она.
— Правильно.
— И отправят в Соединённые Штаты, в Айдахо?
— Мы так полагаем. Впрочем, устройство до сих пор исправно работает, и Бобби не упускает следа. Мы должны угадать заранее, где они собираются пересечь границу.
— Если не получится, и они проберутся в страну незамеченными, — вставил мужчина постарше, — на этот случай тоже кое-что предусмотрено.
— Хотя лучше бы источник радиации засекли на границе, — прибавил Гаррет.
— А это возможно? — полюбопытствовала Холлис.
— Вполне, — ответил Гаррет, — если вовремя предупредить нужные службы.
— Несколько звонков куда следует, — продолжал старший мужчина, вытирая белой бумажной салфеткой остатки яйца на губах, — помогут избавиться от любых осведомителей на разъезде, буде такие найдутся.
Официантка подала Гаррету яйца, и он с улыбкой принялся есть.
— Ну, а чему это приведёт? — спросила Холлис.
— Кое для кого жизнь превратится в кошмар, — ответил мужчина. — В конце концов, тут многое зависит от водителя. Мы действительно всего не знаем. Но непременно выясним, и с большим удовольствием. — Он улыбнулся гораздо шире прежнего.
— Лёгок на помине, — объявил Гаррет, сняв с пояса пейджер и что-то прочитав на экране. — Это Бобби. Велит смотреть. Говорит, началось.
— Подойдите. — Старший мужчина поднялся с бумажной салфеткой в руке и приблизился к окну.
Холлис придвинулась следом за ним. И тут же рядом с ней возник Гаррет.
В тот же миг бирюзовый контейнер на почти не заметной платформе, будто на собственных
