— Больше не могу. Стены мешают.
Хейке глубоко вздохнул, сел на корточки возле Саши и стал что-то нашептывать на ухо собаке. Остальные прислушивались. Саша подался вперед, сосредоточился и попытался понять, но это было не так-то просто для такой маленькой собачки.
— Ты помнишь Магдалену? — шептал Хейке. — Магдалену? Попроси своих друзей из космоса показать нам, где она! — Произнося эти слова, он чувствовал себя ужасно глупо, — но дело сделано. Пусть кто хочет, смеется, он должен испробовать все.
Саша слабо тявкнул. Беспокойно дернулся и вильнул хвостиком, услышав имя «Магдалена».
Хейке повернулся к ожидавшим.
— Самое сложное то, что существуют две Магдалены. Собака скучает по одной и боится другую. Единственное, что мы узнали: Магдалена жива, видимо, содержится в заточении, и ей очень плохо.
— Бедное дитя, — прошептал Молин.
— Нет, погодите! — воскликнула Тула. — Сработало! То, о чем ты попросил собаку! Идет послание. Или как это называется…
Она замолчала и крепче вцепилась в Сашину голову. Он отпрянул, больше из страха. Тула ослабила хватку, и пес успокоился.
— Я даже вижу каких-то существ, — прошептала Тула.
— Ты и вправду способная, — пробормотал Хейке. — Я ничего не чувствую.
Он отстранился, и Тула продолжала одна.
— Вот, — сказала она, и все подались вперед. — Вибрации!
Хейке выжидающе промолчал.
Тула медленно, напряженно и нерешительно произнесла:
— Я снова вижу видения. Яснее. Словно кто-то посылает их мне… — Хейке кивнул, побуждая ее продолжать.
Она озадаченно проговорила:
— Видения… очень много. Мужчина? Они переглянулись.
— Тула никогда не видела доктора, — напомнил Томас.
— И гора? — продолжала она.
— Возможно, это настоящая гора, — сказал Хейке. — Или доктор Берг.[1]
— Доктор Берг, — отрезала она. — Это доктор Берг, потому что я увидела веточку вереска.[2]
— Люнгквист, отлично! Ты общаешься с теми самыми существами. Профессор так и говорил: они посылают информацию в картинах, в символах. Что еще?
— Да. Документ. Я не понимаю. Что-то написано вверху. Круглая метка, вероятно, эмблема.
Она описала, как могла, во всех подробностях.
— Кажется, я это видел! Совсем недавно, — вскричал полицмейстер. — Дайте-ка подумать! Конечно, это он! Послужной список доктора Берга-Люнгквиста. Он у меня есть. Я взял в больнице, в Упсале. Подождите, бумаги у меня с собой.
— У меня тоже, — сказал Молин. — Он вручил их мне, когда стал моим личным врачом.
Старик кликнул слугу, и тот поспешил за бумагами. Хейке и Тула отпустили Сашу, тот спрыгнул на пол и начал радостно носиться вокруг стола, добиваясь поощрения за верную службу. Наконец, он застыл перед Томасом, в обществе которого чувствовал себя в наибольшей безопасности. Добряк Томас, откровенно измотанный путешествием, безропотно взял его на колени. Саша свернулся клубочком и засопел от удовольствия. Кто знает, может быть, он размышлял о разнице между настоящим и недавним прошлым. О тяжелом житье в доме Бакманов, которого он так счастливо избежал.
Молин и полицмейстер совместно штудировали послужной список пресловутого доктора. Остальные заглядывали им из-за плеча.
— Прекрасные рекомендации, — пробормотал Коль. — Но похоже, он был склонен к перемене мест.
— Еще как склонен, — заметил полицмейстер.
— Погоди-ка, — сказал Молин. — Твой список длиннее моего.
— Да, верно, — согласился полицмейстер. — Он не все тебе выложил. Смотри! Вот здесь расхождение. Накануне приезда на курорт Рамлеса он был в маленькой больнице под названием «Милосердие». И вернулся туда по окончании курортной практики. Да, а уже потом объявился в госпитале.
— «Милосердия» в моем списке нет, — сказал Молин. — И санатория Рамлеса тоже.
— Да, так и есть, — вступил в разговор Хейке. — Очевидно, он не хотел, чтобы Ваша милость узнали о них. А как он себя называет в Вашем документе? Берг или Люнгквист?
— Люнгквист, — ответил полицмейстер. — Потому что так лучше. Этот вариант списка существенно приукрашен.
— Ну что ж, это явно «Милосердие», — заключила Тула. — Искать Магдалену нужно там.
— Да, поскольку Берг так тщательно скрывает свое пребывание там, — кивнул полицмейстер. — Во всяком случае, от деда девочки.
— В больнице? — произнес Кристер. — Да, конечно, похоже на то. Все в доме Бакманов твердили ей, что она больна. И дядя Юлиус, и доктор Берг-Люнгквист на курорте. Но она не была больна.
— Где находится это «Милосердие»? — спросила Тула.
— О, в Швеции масса больниц с таким названием, — ответил Молин. — Нет ли адреса в бумагах? Полицмейстер посмотрел.
— Здесь нет… А, вот он! Совсем близко! Между Нуртэлье и Стокгольмом. Я даже вспоминаю это место. Очень дурная репутация!
— В каком смысле? — поинтересовался Томас. — Это ведь не… не лепрозорий для прокаженных?
— Нет-нет. Это приют, куда знатные семьи отправляют своих душевно и телесно увечных родственников, чтобы не стыдиться за них — и хорошо платят при этом.
— Звучит даже очень похвально, — заметил Молин. — Если, конечно, там надлежащий уход за ними! Ведь семье не всегда легко заботиться о таких больных.
— Истинная правда, но что касается «Милосердия», поговаривают, что больных туда помещают только ради собственного удобства и скоро «забывают». Деньги платятся и совесть чиста. Приют не на моем участке. Поэтому не могу с уверенностью подтвердить или опровергнуть эти слухи.
Тула мысленно поблагодарила сашиных «друзей» где-то во Вселенной за их точную подсказку.
А если это не фантазия? Существа, контактирующие с людьми через собак? Только сейчас она в полной мере осознала дикость подобной идеи.
И все же…
Тут вскочил Кристер. В белой сорочке с широким воротником он выглядел необыкновенно юным. На добрую сотню лет моложе остальных. И хотя, возможно, кое-кто не считал его достаточно зрелым для участия в дискуссии, сам он был уверен в своей незаменимости.
— Но если они хотели упрятать Магдалену в такое место… зачем они сперва потащили ее на курорт Рамлеса аж в Сконе?
Молин посмотрел на него острым взглядом старого промышленника.
