— Пророчество начинает сбываться! — трагически возгласил насмешник.
Шаунара не стала ни отбиваться, ни верещать, ни возиться с тугими узлами. Сдерживая смех, она сорвала пряжку с платья (выдрала клок ткани — ну и пусть!), а из платка выскользнула, словно кусочек мыла из неловкой ладони, оставив коварную тряпку болтаться на шее Айрунги.
Мужчина сделал неуловимое движение, и узлы, казавшиеся тугими и мертвыми, развязались. Платок птицей порхнул в воздухе, опустился на валун, накрыл его.
— Подними! — царственным, движением, указал мужчина на платок.
Шаунара дернула выцветшую ткань за уголок. Ей все труднее было справляться с губами, которые так и норовили растянуться в восхищенной улыбке.
Под платком, оказалась роза — большая, пышная, алая. Лишь взяв цветок в руки, Шаунара поняла, что роза искусно сделана из шелка.
— Так вернемся к моим пропажам… — послышался голос за ее спиной.
— Ни слова о пряжке! — шутливо возмутилась Шаунара.
— Ладно. Оставь ее себе, я сегодня щедрый. Ты украла кое-что поценнее — мое сердце!
— Из-за такой ерунды столько шума? Ну, ты и крохобор! — Девушка сдвинула брови, словно припоминая. — Сердце, сердце… Слушай, а ты уверен, что оно у тебя было?
— Будем, обыскивать? — прорычал Айрунги и угрожающе шагнул к ней.
С притворным испугом Шаунара отпрыгнула и прижала подол к ногам.
— Не надо! — взвизгнула она. — Я вспомнила! Вон там, в кустах, что-то протухло и воняет. Посмотри, это не оно?
— Можно и посмотреть. Только уже темнеет, надо позаботиться о свете.
Красивый, плавный жест — и прямо из воздуха Айрунги извлек металлический пруток, похожий на вязальную спицу.
Шаунара напряглась в предвкушении чего-то удивительного. Она чувствовала себя маленькой девочкой, и мир вокруг был полон чудес.
Улыбающийся мужчина достал ниоткуда вторую спицу, третью, четвертую. Весело подмигнул Шаунаре, и протянул руку к костру. От пламени отделился огонек и, словно по невидимой нити, побежал по воздуху к Айрунги. Добежал, прыгнул на «спицу» и…
Шаунара охнула. Спица вспыхнула, рассыпая фонтан разноцветных искр. А мужчина с худощавым умным лицом спокойно подставил ладонь под эти искры, не боясь обжечься. В этот миг Айрунги был загадочен и прекрасен.
Шаунара закричала что-то восторженное, забила в ладоши.
Айрунги обернулся, словно только теперь заметил зрительницу. Не глядя отправил «спицы» в костер. Подхватил на руки счастливую, хохочущую Шаунару, погасил смех на его губах крепким, долгим, поцелуем.
И когда женщина, с трудом различающая, где явь, а где чудеса, ощутила под лопатками мох, а над лицом, поплыли в странной пляске звезды, ей показалось, что этими звездами жонглирует ее любимый.
38
Все переживания оставить на потом!
И проклятья собственной глупости, позволившей угодить в ловушку.
И презрение к самому себе — за то, что поверил нелепой клевете на чудесную, чистую девушку.
И радостное облегчение оттого, что эта девочка не заляпана грязью.
И лютую ненависть к поганым пиратам.
Все оставить на потом!
Сейчас надо позаботиться о том, чтобы это самое «потом» у тебя было. А это не так уж просто, если лежишь на камнях, обмотанный рыбачьей сетью.
Драться — бесполезно. Браниться — глупо. Остается одно: незаметно напрягать мускулы, стараясь ослабить путы.
Где-то внизу шумит море. И в голове тоже шумит: хватанули в драке чем-то тяжелым. Не сразу все-таки его в сеть замотали: успел кому-то сломать позвоночник… и вроде бы одному шею свернул…
Боевые воспоминания тоже оставить на потом! До болтливой дряхлой старости. А сейчас осторожненько шевелим правой кистью. Когтями, когтями работаем! Кажется, ячейки сети раздвинулись, веревка оказалась на когтях. Теперь ее этак аккуратненько…
В бок коротко и сильно ударил носок сапога.
— Ну, здравствуй, Охотник, — мягко сказал Сарх. — Опять у меня в гостях? Отдохнуть прилег?
— Загораю, — ответил Шенги, глядя в темнеющее небо.
— …Решили мы с Нургиданом подбросить этого крысенка Нитхе, пусть повизжит! Мы тогда еще не знали, что крыса — священное животное Гарх-то-Горха. Их в храмах нарочно разводят и дрессируют. Наррабанец крысу никогда не пришибет. Кошек и мангуст в домах держат, но это вроде бы кошкин грех, если она крыс давит… Нитха не развизжалась, а подобрала этого голохвостого и начала выкармливать. Нам с Нургиданом. стало как-то не смешно: бегает всякая пакость по столу, на лавку забирается, когда спишь! А Нитха предупредила: кто Крысика тронет, тому она глаза выцарапает. И наглел этот серый до тех пор, пока у Шенги терпение не лопнуло. Велел он Крысика из нашей башни убрать.
Дайру поправил на локте корзину с известью и огляделся. Слизистых тварей видно не было. А темнело быстро. Еще немного — и проклятая луна вылезет на небо. Нургидан стал раздражительным, нервничает. Вот и приходится Дайру заговаривать Ралиджу зубы байками и потихоньку уводить назад, к постоялому двору.
— Тут как раз у Нитхи завязались неприятности с Рахсан-дэром, — продолжал Дайру беспечно, хотя в душе у него скребли даже не кошки, а наррабанские тигры. — Ну, мой господин помнит, я рассказывал: тот вельможа, которого Светоч…
— Помню, — кивнул Ралидж.
— Он всю зиму изводил принцессу религиозными премудростями, вдалбливал историю ее рода, а ей интереснее стрелять из арбалета и ножи в цель метать. Бегала от Рахсан-дэра, как Сарх от земляной пыхтелки. И добегалась. Настала весна, мы в Подгорный Мир готовимся, ждем не дождемся — до этого только разок за Гранью были! А Рахсан-дэр вдруг заявляет: если Нитха-шиу не прочтет без запинки три главы из «Тропы благочестия и добродетели» и не расскажет, за что и как был наказан богами великий воин и великий грешник Хаштар, то будет наказана немногим легче, чем этот самый герой. Не пойдет она ни в какой Подгорный Мир. Рахсан-дэр об этом позаботится. Поговорит с Охотником, напишет в Нарра-до, трупом ляжет на дороге — словом, что-нибудь сделает.
Дайру бросил сочувственный взгляд на угрюмого приятеля. Воспользовавшись моментом, когда Ралидж отвлекся на подозрительное шуршание в кустах, подросток быстро расстегнул куртку. Поверх рубахи он был вместо пояса обмотан длинной веревкой.
Нургидан вздохнул с облегчением. И верно, на постоялый двор спешить не обязательно. Хитроумный белобрысый друг найдет повод, чтобы отстать от Хранителя. А кататься по земле, пытаясь разорвать веревки, можно и здесь, в кустах.
Дайру бодро продолжал:
— У Нитхи был свой экземпляр «Тропы», Рахсан-дэр заказал переписчикам — ей в подарок. Громадный фолиант в деревянном футляре. Пошла она, бедная, блистать знаниями, а я при ней — книжищу эту волочь. Вельможа терпеть не мог, когда дочь его повелителя обходилась без слуг, так мы решили его лишний раз не злить. Только заметил я: она взяла ветчинную шкурку, что от обеда осталась, и украдкой натерла ею футляр. А как мы дошли до покоев Рахсан-дэра, достала из рукава Крысика, сунула мне и объяснила, что надо делать.
