начнем — мальчики-девочки? Все перед вами: «Ани», «Лошадка», «Лонг Джое», «Кюрасао», «Хольстен», «Смирновка», «Текила», «Метакса», «Айришкрем»…
— Опять, Коля, ты на своем языке, — не поймешь, — обиделась Оленушка. — Ты ж обещал, пока не научишь…
— Хорошо! Вот сейчас ты и начнешь учиться. Русскому языку. Первое слово. «Айриш крем». Что оно значит? Оно значит — для девиц. Не для парней. Вот, на, хлебни, «Айриш крем». Поняла?
— Поняла…
— И мне! И мне! — закричали девушки, вызволенные из плена. — Мы тоже хотим изучать! Языком овладеть…
— Овладевайте! …В совершенстве! А это вот — «Метакса»… Мужикам.
Настроение стало понемногу подниматься…
— Ну, жрете вы! Дай Бог… да нет, не доживешь!
— Это как назвать, вот это? Мне понравилось.
— Колбаса.
— Я так и подумал. У нас тоже есть колбаса. Но по-другому выглядит. А это?
— И это — колбаса.
— А что так пахнет?
— Да это пряности в нее добавляют.
— Чего?
— Ну, кориандр там, базилик, чили, карри, и все дела.
— Не знаю этих слов. Ни одного.
— Я тоже в этом мало разбираюсь.
— Ох, хорошо капустка приготовлена! Объедение! А это что за штуки?
— Как — «что»? Огурцы!
— Хрумтят!
— Маринованные.
— Ни разу не видал такое. А слышать — слышал.
— А я видал! У сестры. Замуж она под Рязань вышла. Только у них их «огуры» называют.
— Смотри, чего это такое?!
— Сосиски баночные.
— Сосиски? Так их сосать, что ль? А я всю банку съел… И воду с той же банки выпил!
— Подохнешь теперь, Ваня!
— Да ничего с ним не случится!
— Такая ж банка, глянь, — а сосисок в ей нет?!
— Джин-тоник. Это пить…
— Ну, живете вы там, в будущем, ох, живете!
— Да что ты думаешь, это у нас каждый день, что ли, так? Нет, конечно. Это мои ребята взяли на случай праздника, вот как у нас. А в будни-то пища у нас простая!
— А вот скажи тогда, — что каждый день ешь? Вот утром встал, сел за стол…
— Садится некогда, — объяснил Николай. — Я беру вот такой пакет… Ну, например, «Вермишелевый суп с грибами», стакан воды…
Демонстрируя, Аверьянов надорвал пакет, высыпал содержимое в рот, разжевал и запил…
— Вот и позавтракал!
— Дай попробую! …А что? Здорово!
— И главное, печь топить не надо.
— Ну, а хрустит-то как радостно, как сучья во рту… И рот горит! Верно, запить требуется! Попробуйте, ребята!
— Да-а-а! Всю жизнь бы ел! Пакетики!
— Только я бы молоком запивал!
— А можно вот это съесть, во — «Суп-пюре из креветок»… Ага! Во чудо-то! По виду пыль, а вкуснотища — не устоять!
— Дай мне-ка пыли!
— А тут и грязь вон есть…
— Баклажанная икра.
— А это?!
— Кабачковая икра.
— А ведь совсем говном не пахнет, — на, понюхай!…
— Чудны дела твои, Господи…
— Слушай, Коль, а креветки — это что?
— Креветки?
— А пюре — это растет и стряхивают или его ловить мешком надо?
— А может, дробить-высушивать?!
— Тихо! Уже сбили воеводу нашего. Ты лучше нам скажи, что такое «суп»!
— Вы чего, суп не знаете? Жидкое блюдо. В обед едят, первое, в миске или в тарелке подают…
— В тарелке?
— Ну, в чугунке…
— Жидкое?
— Жидкое.
— Щи, борщ, затируха… Это знаем. А суп… Непонятно!
— А вот скажи, Коля, я вот этой бражки густой две кружки большие выпил, — красная, рот обжигает… а не берет! Почему?
— Это не брага. Это кетчуп был. Чили. Острый.
— Почему «острый»? Как каша жидкая, красная.
— Острый — в смысле перец… Знаешь, что такое перец?
— Не знаю…
В глазах у всех царило оживление с недоумением пополам.
Внезапно, с какой-то тяжелой тоской, Николай почувствовал, как это много: семьсот шестьдесят лет… Как рассказать им про помидоры, про картошку, которые Колумб доставит сюда, в Старый Свет, еще только лет через триста… А что такое коньяк, виски, газировка, — «вода с пузырьками»? Оливки, маслины, каперсы, спаржа… Как объяснить, почему цветная капуста — белая, а не пятнистая, если они не знают ни перца, ни шоколада, ни селедки, ни шпрот… Килька в томатном соусе загадка втройне: килька сама по себе — это же не пескарь, соус томатный и банка, в которую спряталась вся эта закуска. Как объяснить, почему она спряталась? Это черепаха такая — железная, — а ее тело, мясо, еда у нее под железным панцирем, внутри? Хорошее объяснение… Да только кто видел здесь черепаху? Ничего не объяснишь!
— Татарин!!!
Слава Богу, это был не столько татарин, сколько монгол. Кулинарный разговор прервал заросший и грязный, как трубочист, Бухай, тот самый ордынец, пойманный у озера.
Тот самый, которого Игнач имел неосторожность напоить «смирновкой»…
Услышав звуки пиршества и до боли знакомые голоса — Аверьянова и Игнача, — Бухай немедленно нарисовался в дверном проеме княжеской горницы.
— Пьем, други? — спросил Бухай почти без акцента. — Сами пьем, Бухая обносим?
— Ох, до чего ж ты грязный! — запричитали женщины.
— А что он вообще-то здесь делает? — удивился Коля. — Я был уверен, что он давным-давно к своим ушел.
— Ну, что он, дурак, что ли? На сеновале живет… Где-то кормится… И постоянно выпимши… Откуда берет — загадка!
— Давай-ка, Бухай, выпей вот, закуси, только в сторонке, — а то уж не мылся давно ты, гляжу…
— Да и давай к своим потихонечку, в лес…
— А то что-то ты загостился-то в Берестихе…
