светлых одеждах, был окружен ими.
— Балахир не может лгать, — со злобой и угрозой произнес самый взрослый из них. — Запомни это! Он знает, что твой отец никогда не смирится с объединением и сделает все, чтобы наш темный род обрел свободу.
— Это не так…
Старший замахнулся кулаком.
— В чем дело, ребятки? — спросил я, шагнув к ним.
Они оторопели.
— Любопытные у вас разговоры, — продолжил я. — Что еще говорил Балахир? Чтобы вы избили моего сына? Он был уверен, что мне это понравиться? Или вы сами пришли к такому выводу?
— Милорд, — старший зачинщик набрался храбрости и посмотрел на меня. — Мы же для вас старались… хотели заставить его одуматься. Это позор, заниматься вашему сыну огненной магией…
— Не тебе это решать…
— Но Балахир…
— Что еще говорил ваш наставник? — я медленно подходил к ним, и они попятились от меня.
Когда Эрслайт остался за моей спиной, я притянул к себе главного, и лезвие меча легло ему на шею. Они испуганно охнули.
— Наверное, он забыл рассказать, что я едва не убил его когда-то. Что этот меч лежал точно также на его шее. Рассказывал он вам это? Нет? А теперь убирайтесь. Если я еще увижу вас близко со своим сыном, я убью вас.
Я оттолкнул подростка от себя, и спрятанный амулет открыто лег поверх рубашки. В другой раз они, верно, обрадовались бы, увидев его, но не сейчас.
— Пошли вон! — крикнул я на темном наречии, и это подействовало как нельзя лучше, чтобы вывести их из ступора.
Спустя миг поляна опустела. А к нам подошел Ретч.
— Я бы сам справился, — Эрслайт насупился. — Да и не послушают они тебя. Что им пустые угрозы…
— Не пустые.
Я обернулся к нему, а он, не веря глазам, уставился на амулет, а потом сделался бледным.
— Мне эта штука тоже не понравилась, — заметил я, смягчаясь. — Но Игниферос настоял, чтобы я носил ее, чтобы уладить дела с твоими 'приятелями .
— Как Игниферос? — ошарашено проговорил он и перевел изумленный взгляд на Ретча.
— Решение насчет этого было принято Советом, — подтвердил он.
Я ласково рассмеялся, положил Эрслайту руку на плечи и увлек за собой. Мы вновь ступили под сень вязов.
— Ты что же думал, я пришел к нему сам и потребовал поделиться властью? Мне этого даром не надо. Политика — неблагодарное занятие.
— Но, почему ты тогда согласился?
Я на миг остановился, развернул его к себе.
— Почему ты опасаешься меня? — я пытливо поглядел на него. — Впрочем, знаю… Гаст воспитал тебя, как светлого мага. Двадцать лет назад я и сам трясся от ужаса об одном лишь упоминании об огненном маге… Но все мы когда-нибудь преодолеваем свои страхи, тем более… Мы стали единым народом, теперь не должно быть ни плохих, ни хороших, и эти мальчики скоро поймут это.
— Но этот амулет четко указывает, к чему принадлежишь ты, — возразил Эрслайт.
— Ох, умница, что же мне с тобой делать? — я чуть взъерошил ему волосы.
— Быть со мной честным, — отозвался он.
— Хорошо. Посмотрим, сможет ли быть честным Игниферос, — я вновь приобнял его и продолжили путь. — Через часа три он собирает всех, чтобы объявить об этом.
— Нам как раз хватит времени для занятий и проверки, как ты усвоил прошлый урок, — заметил Ретч. — Ты готов?
Эрслайт кивнул. Рощица закончилась и мы вновь оказались на открытом пространстве. Неподалеку тек довольно широкий ручей, а мы казались на песчаной косе. Дальше за ручьем начинались холмы, а следом за ним шли уже невысокие взгорья.
— Заметно волнуется в твоем присутствии, — шепнул мне Ретч. — Надо заметить с огненной магией он больше ладит.
Это было упражнение с песком. Вихрь поднимал песчинки в воздух, и надо было направлять поток в нужную сторону огибая различные препятствия, а потом разбивать его постепенно на несколько потоков и управлять ими всеми. Верхом исполнения этого упражнения считалось создать независимые друг от друга потоки, которые бы не повторяли траекторию друг друга. Песчаный вихрь Эрслайта поднялся в воздух и заструился над землей среди торчащих на косе редких кустарничков и травинок, разделился на два, но оба потока двигались синхронно.
— Вот последствия огненной магии, — пожаловался Ретч. — Монопоток энергии и все… Один прямой удар…
Эрслайт расстроенный понурился. Песчаное облачко осыпалось на землю.
— Покажи ему, как это должно быть на самом деле, — Ретч, недовольный своим учеником, скрестил руки на груди.
— Может, обойдемся, — я ласково потрепал мальчишку.
— Ты ведь тоже был когда-то моим учеником, — заметил Ретч. — Пусть знает, чему можно научиться!
Я глянул на Эрслайта.
— Пожалуйста, — попросил он.
Несколько лепестков облетающего яблоневого цвета скользнули в воздухе, словно стайка бабочек и, когда порыв ветерка иссяк, упали на песок.
— Ну ладно.
Ничего не происходило.
— Чего ты медлишь.
— Жду, пока они долетят сюда.
— Кто? — Ретч уставился на меня.
— Не кто, а что.
На Ретча вдруг обрушился дождь из опавших лепестков яблочного цвета. Закрутился спиралью вокруг него, потом поток понес их дальше, перед нами вырисовался сначала белый контур, а потом в воздухе чуть дрожало яблоневое дерево.
— Это нечестно, — заметил Ретч. — Это уже левитация!
— Это не левитация, — заметил я и заложил руки за голову, любуясь невесомым деревцем. — Просто здесь около сотни вихревых потоков… А вот это уже левитация.
Ретч с протестующим воплем полетел прямиком в дерево. С проклятьем шлепнулся на песок, и дерево с шелестом обрушилось белым потоком на него. Эрслайт звонко рассмеялся — Ретч поднялся весь облепленный лепестками и выплевывая их.
— Ну и чему ты учишь своего сына?! — возмутился он. — Он потеряет ко мне всякое уважение!
— Не, думаю. Я всегда уважал тебя, даже…
— Даже? — глаза Ретча подозрительно сузились, и синева их отдавала льдом.
— Даже после того инцидента с пожаром в библиотеке.
— Хм, что ж, это утешает…
— Что за пожар?
— Как-нибудь потом, — одновременно произнесли мы.
— Ну, пожалуйста! — взмолился Эрслайт.
— Будем считать, что Ретч когда-то не слишком удачно позанимался огненной магией, — едко отозвался я, бросив на колдуна насмешливый взгляд. — Ладно, продолжайте занятие.
Эрслайт взялся за песок. Но получалось у него так же. Я молча наблюдал. Ретч тоже с весьма
