фигура пробралась сквозь толпу. Балахир замер передо мной.
— Сними куртку.
Он вздрогнул, но подчинился. Под светло-зеленой курткой обнаружилась черная рубашка. По залу пронесся вздох.
— Вы все знаете, что это значит, — заговорил я, и все слушали. — Так же всем известно, что написано в новом законе обители. Больше нет темных и светлых магов. Вы не для того объединялись, чтобы поддерживать это разделение. По решению Игнифероса в этой обители остался только один темный колдун. И любой, кто захочет оспорить это право, будет иметь дело со мной.
Я поглядел на Игнифероса.
— Не смотри на меня так, я все же правил ими два года, — шепнул я.
— Заметно…
— Было бы лучше, чтобы я промолчал? — я соскочил с возвышения и направился к дверям, сделав Балахиру знак следовать за мной. Толпа раздалась предо мной.
Пожалуй, я немного перестарался, и моя речь привнесла частичку страха в их души. Но Игниферос сам того желал… Мы вышли из обители. Время уже шло к вечеру. Я остановился и обернулся к Балахиру.
— Когда сядет солнце, чтобы ты, Нордек и остальные были у меня.
— Да, милорд, — он склонил голову. — А где вы остановились?
— Еще не знаю. Найдете.
Глава 6. Свет и тень
Я отправился к побережью. Скинул куртку, лег на горячем песке, закрыл глаза от жарких лучей. И вокруг только шум набегающей на берег волны, да клекот чаек. 'Ты сам не знаешь, чего хочешь. Кто это сказал мне когда-то? Зато я знал точно, что опять сделал то, чего не желал… Рядом зашуршал песок. Меня накрыла тень, и шершавый язык прошелся по щеке.
— Шэд… — не открывая глаз я потащил его от себя за гриву.
Зверь, недовольно заворчав, шлепнулся рядом.
— Тэрсел.
Я открыл глаза и увидел над собой Гаста.
— Что с Балахиром? — спросил подошедший Ретч.
Тут уж я не выдержал и прыснул.
— И вы — тоже? Тоже поверили, что я пошел чинить над ним суд?
— Мерзавец, — констатировал Гаст и, обернувшись к Эрслайту, самым серьезным тоном произнес. — Забудь все то хорошее, что я говорил о нем. Твой отец — мерзавец.
Эрслайт распахнул глаза, недоуменно по очереди смотря на нас. Я лишь развел руками, а спустя миг мы уже втроем смеялись. Эрслайт жалобно посмотрел на меня.
— Ладно, Гаст, ты совсем заморочил мальчику голову. Ты не забыл ему сказать, что мы с тобой друзья?
— Разумеется, не забыл. В этом вся привилегия друга называть так того, у кого теперь другая привилегия, — он кивнул на знак власти.
Я фыркнул, набрал горсть песка и развеял по ветру.
— Никто, кстати, не хочет рассказать мне про обитель? Что, где и вообще… было бы неплохо заиметь свою комнату.
— Где же ты ночевал? — вырвалось у Эрслайта.
Ретч и Гаст сконфузились. А Эрслайт, опомнившись, покраснел. Я хмыкнул.
— Ночевал там, где вы меня так неожиданно оставили вчера — в библиотечном кабинете Бэйзела, — я поднялся, отряхнул песок, притянул сына к себе, поцеловал в лоб.
— Вообще-то, — смутившись сказал Ретч. — У тебя есть жилье. Мы перевезли туда твои вещи… Только вчера не успели сказать.
— И где же?
Ретч показал мне куда-то наверх. На одну из башен.
— Вид на море тебе, думаю, придется по душе. Это мы тебе тоже забыли отдать, — он достал из-за пазухи ключ. — Хороши же мы…
— Да, действительно, — я взял ключик. — На том крошечном диванчике было не особо удобно… спать. Пойдем, малыш.
— Обойдетесь без нас? — поинтересовался Гаст. — Можно к тебе вечерком заглянуть?
— Не сегодня. Вечером мне предстоит читать мораль Балахиру с Нордеком. Ретч, зайдешь тоже.
— Я вроде в морали не нуждаюсь, — он покривился.
— Почитаешь ее Нордеку. Он будет рад.
Ретч засмеялся.
— Кстати, Гаст, а где Нэиль?
Гаст смутился.
— Я приглядывал за ней, но… в общем… с ней решила пообщаться твоя мать.
Я с удивлением поглядел на него.
— Надеюсь Мерлинда не пожалеет…
— Почему?
— У Нэиль провидческий дар и то будущее, которое она предскажет, может оказаться малоприятным…
— Ты серьезно?! — поразился Ретч. — Такое возможно? Она что же, тебе что-то сказала?
— Нет. Я попросил ее этого не делать. Не забудь про вечер, Ретч.
Мы с Эрслайтом направились в обитель. За нами, ненамного отстав, следовал Шэд.
— Я знаю про связующую книгу, — произнес Эрслайт. — Но мне не известно, сколько об обители тебе успел написать Ретч.
— Совсем немного. Вчера я видел карту материка у Бэйзела. Хорошая работа.
Эрслайт улыбнулся
— Ей уже год. Надо нарисовать новую, потому что на материке кое-что изменилось. Но у тебя лучше получается… Гаст мне однажды показывал карту Мидла в Перекрестке.
— Вот как?
— Связующая магия — она сложная? Я смогу научиться?
Слова Эрслайта поставили меня в тупик, но я увидел, как разгорелись его глаза, и улыбнулся.
— Использовать ее для рисования не так сложно. Но тебе не следует торопиться. Есть кое-что поважнее.
Эрслайт понурился.
— Ретч жаловался на меня? — осторожно спросил он.
— Нет, но… Кое-какой магии я сам тебя обучу.
Во взгляде его промелькнула благодарность, и он сжал мне руку. Мы остановились, дойдя до входа в обитель. А Эрслайт, вспомнив, для чего мы отправились в эту прогулку, принялся рассказывать об обители.
Строение Закатной обители в какой-то мере повторяло форму материка. Крепость подковой лежала на скальной площадке, и концы этой подковы, заканчивающиеся двумя главными башнями, были обращены на юг и выходили на бухту. Между этих башен высилось огромное цилиндрическое здание библиотеки, увенчанное шапкой стеклянного купола, через который в библиотеку поступало достаточно света, что большую часть времени там можно было обходиться без светильников. Еще одно куда большее, чем библиотека, здание располагалось внутри 'подковы Его тоже венчал стеклянный купол, под которым находились оба зала совета, а так же три самые вместительные в обители аудитории магической школы. Под ними располагалось несколько ярусов, отданных под более мелкие аудитории. Еще ниже располагались
