– Я не хочу любви женщины! – возмутилась Оля.
– Это похвально. Но в целом культура желания у нас ещё слаба.
– Ну, положим, у нас-то сильна. – Оля на ощупь произвела поверхностный осмотр моего хозяйства.
Джинсы у меня были «на болтах», но душевное равновесие я всё равно потерял.
– Кроме культуры, – я выровнял вильнувшую машину, – важна ещё и дисциплина желания. Иначе изменённый мир может оскорбить твоё достоинство.
– Но мы с нашим глубинным золотом и самородным магистерием явно желаем чего-то невозможного.
– Почему? Мы целенаправленно корректируем эйдос мироздания
Я остановился у воронихинской громады Горного института. Оля потёрлась о мою щёку носом и беспечно спросила:
– Ты хочешь сказать, что, пробив свою скважину, американцы найдут всё, что мы обещаем?
– Нет, – улыбнулся я. – Они найдут преисподнюю и впустят к себе ад.
Теперь она знала, во что мы играем.
3
«Нет, Евграф, – сказал я себе, отъезжая от Горного, – так не смотрят на того, кого свели за штат, в прошлую жизнь, в запасную постель. Просто ты немного устал. Любовь с самой Пасхи бренчит на всей клавиатуре твоих чувств, тебе нужен – тюк-тюк – настройщик».
Вопреки предположению о небольшой усталости, дыхание моё было лёгким, кровь бежала по протокам со звоном, а в голове крутилась строчка убиенного поэта: «О, вёсен шум и осени винцо!» Что ж, у смерти хороший вкус, красота её манит, как свет сыча. Ну, а коли пришла, пожалуйте – привет родителям. Вот так. Хочешь жить долго – не светись.
Тут я себя одёрнул: красота – человеческое, слишком человеческое представление. Это он, человек, прекраснодушно мечтает обустроить мир по законам правды и красоты. Природа мыслит совершенством, а не прелестями. А красота и совершенство – вовсе не одно и то же. Как правдоподобие и правда. Вот, скажем, рыжебулавый могильщик. Он совершенен. Да и снаружи хорош: антрацитовая спинка с жёлтой опушкой, надкрылья с оранжевыми, как георгиевская лента, перевязями; он трепетно воздевает усики, словно пилигрим молитвенные руки, потому что испытывает мир по чутью, по его запаху / духу; да и по воле к жизни он сравним разве что с большим сосновым слоником... Он из семейства Silphidae, существ воздуха, но мало кто сочтёт его красивым, потому что цель его устремлений – неприглядная падаль, которая смердит. Или взять крокодила. Он тоже совершенен, особенно когда входит в свой бесподобный штопор. Но кто им восхитится? А всё потому, что крокодил кожаный, бугристый, не мурлычит, носит глаза на макушке и набит дурными привычками.
Примерно в таком русле и текли мои мысли, пока в кармане не запел мобильник. Лютка.
– Маленький, – так Оля называла меня, когда испытывала сильные положительные чувства, – у нас здесь небольшой переполох. Вернее, кавардак. Вернее, танец с саблями и гибель «Титаника».
Я поинтересовался, что случилось.
– Чёрт знает что. Думаю, это наши проказы. Не могу по телефону. Что делать – не знаю. Надо бы осмыслить ситуацию, чтобы не напортачить с корректировкой этого... который уточняем... эйдоса. Ты в «Карачуне»?
– Да. – В этот миг я поворачивал с Литейного на улицу Жуковского.
– Буду часа в три. Пока. – Оля дала отбой.
Какие проказы она имела в виду? Интимного свойства или в области сакральной геологии? Поди тут разберись. Может, она беременна? Но почему тогда переполох на кафедре?
Небо над городом было тяжёлое, растрёпанное и словно живое – оно клубилось и как будто дышало, выбрасывая в разные стороны и вновь поджимая угрюмые клочья. Это было так необыкновенно, что, изобрази подобное псковский
Я парковался у «Танатоса» под девой, обещающей услады посредством пышного венка и лиры, когда мой телефон опять взыграл. Звонил Капитан.
– Отличный текст, мессир Батолитус. Подозреваю, в прошлой жизни ты хорошо смекал в рубификации. Какие лакомые перспективы! Какой соблазн! Ведь золото – и впрямь пустяк. Я ж говорил, что ты сумеешь...
Значит, Стёпа Разин, как мы и договаривались, уже нелегально повесил моё сочинение (я сбросил его по электропочте Стёпе в полночь) на свежей страничке сетевого журнала «Традиция». А директор «Лемминкяйнена», стало быть, с утра прислушивался к трепетанию Тенёт, к оттенкам каждый день по- новому звучащей песни мира...
– А я как раз хотел звонить с докладом. – Что говорить, я был польщён оценкой. В это мгновение я, кажется, ничего не имел против Капитана. Наоборот – он умница, он понимает всё, у него такой необычайный вкус, мы вместе горы с ним своротим...
– Доложишь при встрече, – распорядилась трубка. – Сейчас мне некогда. Я размышляю об онтологическом родстве сэппуку и мастурбации. – В ухо мне прыснул предательский смешок. – Собери всех, кто напрямую причастен к проекту. Буду у тебя в три. Пора приступать ко второму этапу.
Капитан отключился. Я машинально посмотрел на часы: четверть двенадцатого. Значит, он уже в дороге. Или вообще в СПб. Или где угодно – в пределах трёх с половиной часов пути до улицы Чехова. Что ж, я всё равно хотел затеять разговор по поводу дальнейших действий. Он просто чуть опередил меня со своим вторым этапом. Он словно почувствовал – видимо, песня мира и впрямь зазвучала сегодня немного по-новому. Жаль, моё ухо не ловит эти нежные обертона.
4
Надо сказать, что на посту директора ООО «Танатос» у меня нежданно открылись незаурядные организаторские способности. Согласно учредительным документам контора собиралась оказывать платные консультационные услуги в вопросах расположения областей скверного энергетического напряжения, связанных с зонами тектонических трещин и разломов, а также исследовать геологическую структуру территорий, отведённых под капитальное строительство. Словом, в основных видах деятельности была прописана такая рутина, какую хорошо читать на ночь, чтобы приманить сон. Кроме того, устав «Танатоса» предполагал издательскую деятельность. А именно: публикацию ежегодного
Разумеется, никто не предполагал заниматься консультированием, исследованием и изданием загадочных атласов и карт. Тем не менее вот уже третий месяц предприятие исправно работало: телефоны звонили, к директору приходили посетители, деньги на счёте не переводились, служащие в срок получали жалованье и даже корпоративно отметили юбилей одного из охранников. Вместе с тем объявленный род деятельности снимал все вопросы, какие могли возникнуть, скажем, у переводчика, бухгалтера, секретарши Капы или других непосвящённых.
Собственно, помимо меня, теперь из сотрудников «Танатоса» в известной степени приобщена к проекту была ещё и Оля. Переводчик, интеллигентный старичок, бо?льшую часть жизни прокорпевший над зарубежными журналами в каком-то техническом НИИ, просто квалифицированно перекладывал на требуемый язык то, что его просили, и относился к этому как к хорошо оплачиваемому приработку. Такой и должна быть образцовая позиция интеллигента – добросовестно и смирно зарабатывать свой хлеб умственными навыками, а не мнить себя и свою страту спасителем мира, властителем дум и, следовательно, владельцем мандата на исключительность в морали и правах. Что касается юного хакера Стёпы Разина, исполнявшего весьма важную роль во всей затее, то это порождение вселенной Билла Гейтса откровенно наслаждалось возможностью заниматься любимым делом за приличную зарплату и в существо процесса не вдавалось – игры взрослых и их цели, как и весь вещественный мир под метёлку, были ему до лампочки. Словом, на встречу с Капитаном я собирался пригласить только Олю, которая и так должна была появиться «около трёх», ну... и на всякий случай гомункулуса Стёпу. Для того чтобы обеспечить их присутствие в нужное время в заданном месте, моих организаторских способностей было более чем достаточно.
