лицо.
Серые облака за это время придали небесам будничный вид, слегка унылый и болезненный, но уже не сулящий угрозы. Тротуар был мокрый, сверху сыпалась лёгкая дрянная морось – не бог весь что, но прохожие подняли воротники и нахлобучили капюшоны.
Гардероб ресторанчика пах сырой шерстью и свечкой – у большого зеркала стоял оснащённый шандал. Нужды в нём не было, он просто олицетворял представление хозяев об уюте.
– Боюсь, из всей нашей компании сознательный вызов миропорядку бросили только мы с тобой, – справедливости ради заметил я.
– Пусть так, но дело и впрямь чревато всякой дрянью – лучше знать, на что нарвался. Хотя бы и невольно. – Капитан, теребя опалённый ус, рассеянно листал оправленное в цветную рамку меню. – Кроме того, я преследовал педагогические цели. Уверен, как только Вася и твой Стенька доберутся до компа, они первым делом выудят из Тенёт все сведения про Афон.
Переводы писем нашим сверхглубоким спецам от заморских коллег были уже у меня на руках. В ожидании официанта я неторопливо их просматривал. Всё было верно: деловой интерес к Кольской скважине плюс вежливые личные мелочи. Возле керамической пепельницы лежал зелёный Анфисин блокнот со стенограммой, прихваченный Капитаном для памяти – чтобы не упустить деталей.
Собственно, мы не были голодны – просто вид осквернённого кабинета не располагал к возведению триумфальных планов.
– И всё-таки, что это было? – Я не ожидал услышать объяснение – вопрос был риторический. И тем не менее ответ меня настиг.
– Знак. Мы на правильном пути. – Капитан отложил меню. – За них вступился их американский чёрт. Но мы покрыты благодатью.
Я подумал: при чём здесь чёрт? Если строительство Вавилонской башни наоборот, как и строительство просто Вавилонской башни, карается небом, то за провокацию мы тоже должны получить по заслугам. Разве нет? Остаётся надеяться, что на этом отеческом шлепке всё и закончится – мол, слишком не резвитесь, сорванцы. Хотя надеяться на это глупо.
Подошёл официант. Я заказал графинчик водки, яблочный сок, греческий салат с козьим сыром и кофе. Капитан – кофе, минералку и свинину по-баварски.
– Не люблю говядину, – обосновал он свой выбор перед молчаливым официантом. – Корова питается чёрт знает чем, а свинья – чистыми помоями.
2
К половине восьмого мы набросали следующую схему.
Воистину испепеляющая работа мозга. Немудрено, что вслед за фабрикацией этого документа перед нами, весь в матовой испарине, появился ещё один графинчик водки. Давно известно: еда – дело свинячье, питьё – дело офицерское. Но закусывать надо. Поэтому я заказал котлету по-киевски, а Капитан – салат «Цезарь».
– Ты думаешь, они поверят?
– Не сомневайся, – убеждённо сказал он. – Мы живём в эпоху полунебытия, когда информация о событии важнее самого события, которого может и вовсе не быть. К тому же американцы относятся к нам примерно так, как мы к китайцам. Они во всём готовы видеть только явное и тайное коварство.
– Но ведь никто не подтвердит этой нелепицы.
– Теперь мы можем на правительственном уровне заявить, что Кольская скважина заморожена – это уже ничего не изменит. Помнится, Хусейн в начале века твердил, что у него нет оружия массового поражения. Его и вправду не было. Ему поверили?
– Нас, что же, будут бомбить?
Капитан тихонько рассмеялся.
– Частный капитал всегда ищет перспективные пути. Ведь деньги честолюбивы – тем порочным честолюбием, которое превышает дарование. Они вообще подражают людям: бывают цветными, носят на себе лица, забавны на просвет, любят пейзажи и хрустят на изломе. Полный мимесис. Их тянет друг к другу. Поэтому, вообразив приятную компанию, они хлынут к нам, чтобы резвиться и плодиться здесь. – Он приподнял рюмку, предлагая тяпнуть. – Скажи, что ты будешь делать, когда Америка падёт, а Россия оседлает полюс благоденствия и силы? Что ты хочешь от реальности, которая грядёт?
Мы выпили.
– А это будет скоро?
– Сказано в Писании: не дело человека знать сроки.
Мне не надо было долго думать.
