Воины обеих миров стали спинами к дрезинам. Некоторые, взобрались на дрезины. Радист сделал тоже самое, став рядом со Светланой. Он просто боялся. Его колени тряслись. В свете фонарей в глубине туннеля с обеих сторон замелькали тени. В сторону дрезин упало несколько свёртков, которые стали сильно дымить. В течении считанных секунд весь туннель вокруг дрезин затянуло дымом. Даже в свете фонарей было видно не дальше вытянутой руки. Дехтер надел прибор ночного видения и ужаснулся: десятки силуэтов, согнувшись, приближались с обеих сторон. Он тут же скомандовал:
— По туннелям, в рост человека — огонь!, — и сам стал стрелять со своего Калашникова.
Некоторые из приближавшихся дикарей попадали, остальные стали бросать в защитников ножи, топоры и дротики. Враги хорошо видели в темноте и попадали чаще, чем стрелявшие вслепую защитники баррикад. Несколько спецназовцев и ходоков, поражённые примитивным оружием диггеров, упали замертво.
Диггеры неумолимо приближались. Дехтер понимал, что в ближнем бою шансов у невидящих в темноте практически нет. Он скомандовал:
— Гранаты на сорок метров вперёд. Всем — ложись.
Несколько ручных гранат полетели в обе стороны от дрезин, после чего прогремели взрывы. Дехтер снова посмотрел в прибор — десяток нападавших лежали замертво, или корчились на полу, но остальные неумолимо приближались. Теперь они стали вопить и улюлюкать. Патроны в рожках заканчивались, а перезаряжать уже было некогда. Ходоки выхватили мечи из ножен. Спецназовцы стали пристёгивать штык-ножи. Готовясь принять последний бой, Радист, перебарывая свой страх, вставил заточку в самодельное крепление на стволе своего АКСУ, потому что штык-нож к нему предусмотрен не был. Нападавших было раза в три больше, они видели в темноте. У тех, кто скрывался за баррикадами, шансы были ничтожны.
Произошло чудо. Разрывы гранат или что-то другое усилило сквозняк в туннеле. Дым быстро рассеивался, и когда диггеры приблизились вплотную, их в свете фонарей уже было хорошо видно.
Диггеры с ходу наткнулись на плотную стену ходоков и спецназовцев, ощетинившихся из-за баррикад штык-ножами и мечами. Дикари рушили баррикады, отважно махали булавами, топорами и копьями, но ходоки со спецназовцами были более обучены в рукопашной схватке.
Штабеля ящиков и свёртков с грузом попадали — нападавшие и защищавшиеся уже топтались по ним. С одной стороны туннеля ходоки молча сомкнулись в неприступную стену рядом со своим командиром. Митяй мастерски вращал своим мечом в левой руке, отрубая головы и руки приближавшимся к баррикаде врагам.
С другой стороны Дехтер, войдя в боевой транс, совершал ката с автоматом, делая смертельные выпады прикладом, штыком, ногами и руками. Комиссар, с двух рук стрелял в головы врагов. Спецназовцы сгруппировались рядом с ними, закупорив туннель с этой стороны.
Кое-кто из ходоков и спецназовцев, взобравшись на дрезины и поваленные выступы баррикад, вёл прицельный огонь по задним рядам наступавших.
Радист, чтобы заглушить страх и стыд, хоть как-то искупить свою трусость в бою со змеями, попытался стать в строй рядом со своими товарищами. Он оказался у самой стены. Прикрывавший его справа спецназовец упал, пронзённый дротиком. Снова испугавшись, что его окружат, Радист отступил назад, споткнулся о ящик и упал, перекувыркнувшись через него. Сразу несколько диггеров бросились к Радисту. Худой и совершенно голый, раскрашенный красной краской, с диким оскалом диггер уже замахивался дубиной, но Радист что было силы воткнул ему прямо в пах заточку на конце ствола своего короткого автомата. Диггер завыл, топор из его рук выпал и больно ударил обухом о плечо Радиста. Он пытался выдернуть автомат, но штык-нож намертво застрял в костях таза врага, а руки не слушались. Грубо оттолкнув своего вопящего товарища, второй диггер с дротиком шагнул к Радисту. Он нанёс удар дротиком в грудь Радиста, но тот лишь клацнул о пластину бронежилета. Диггер снова занёс дротик. Радист трусливо зажмурился, застыв от ожидания боли и смерти.
Не смерти не боли не было. Когда Радист снова открыл глаза, увидел бешенные глаза диггера, склонившегося над ним. Дротик выпал из его окровавленных рук, которыми он теперь пытался вытащить арбалетную стрелу. Радист машинально обернулся и увидел Светлану, перезаряжавшую арбалет. Конечно, это был её выстрел.
Снова прогремели автоматные очереди — некоторые спецназовцы успели перезарядить оружие. Диггеры отступили.
В бою со змеями и диггерами погибли восемь спецназовцев и двенадцать ходоков. Четверо были тяжело ранены — возле них хлопотал Лекарь. Разбросанный груз заботливо погрузили обратно на дрезины. Общими силами отодвинули тело змея, завалившего спереди проход в туннеле. Ноги погружались в жижу из грязи, смешанной со змеиным гноем и человеческой кровью. Омерзительная вонь стояла на месте недавнего боя. Но её никто не замечал. Все были слишком измучены боем и находились под впечатлением от происшедшего.
В туннеле валялись три десятка диггеров. Некоторые были ещё живы, что-то по-своему вопили, стонали, плакали. Комиссар подошёл и направил пистолет в одного из них, но Митяй спокойно сказал:
— Оставь! Его свои убьют. Съедят или отдадут на съедение змеям.
Дехтер кивнул на змея:
— А с этим что?
— Его съедят другие змеи. Ничего здесь не останется.
— А нас не съедят?
— Не сегодня. Сегодня мы выиграли тяжёлый бой. Такого боя в Муосе не было никогда. Никогда никто не дрался с четырьмя змеями и с такой толпой диггеров. Только сегодня и только мы! И мы победили. Нас боятся. Сегодня боятся. Но потом они будут снова нападать.
Трупы и раненных загрузили на телеги, прямо поверх груза. Когда были готовы двинуться дальше, Митяй подошёл к Дехтеру, и как всегда, без эмоций сказал:
— Это был славный бой. Твои люди — хорошие воины. Ты — хороший командир. Вы — настоящие ходоки.
Дехтер понял, что от немногословного Митяя он услышал самую высшую похвалу и искренне ответил:
— Твои люди — отличные бойцы. Я не встречал такого храброго солдата, как ты. Вы — настоящие спецназовцы.
Два командира повернули в сторону Купаловской и продолжили путь. Обоз пошёл за ними. Сегодня этот туннель принадлежал им. Они знали, что до конца туннеля на них уже никто не нападёт.
Москвичи удивлённо рассматривали бронедрезину. Это была переоборудованная дрезина, обшитая стальными листами и с навешенной спереди бронёй. Кабина дрезины имела несколько узких бойниц, из которых на подходивший отряд выглядывали острия стрел заряженных арбалетов, а из центральной бойницы — дуло пулемёта. Довольно мощный прожектор светил в глаза уновцам и ходокам. На крыше дрезины оборудован металлический бруствер, почти под самый потолок туннеля. Бронедрезина закупоривала собой практически весь туннель и служила для отражения атак змеев и диггеров. С бронедрезины в сторону туннеля под разными углами торчали заточенные штыри. Многие из штырей были погнуты. Большинство штырей, а местами и броня, были покрыты жёлтым налётом — засохшим гноем змеев, когда-то атаковавших дрезину. Топливо для бронедрезины давно закончилось, и теперь жители Нейтральной при необходимости передвинуть дрезину на другое место, толкали её вручную. В задней части бронедрезины установлены три противооткатных упора и поэтому даже змеи не могли её сдвинуть с места.
За бруствером стояло несколько мужиков с серыми повязками на левых руках. Мужики держали арбалеты.
Купчиха обратилась к командиру дозора Нейтралов:
— Голова, чё ты своих не узнаёшь?
Голова, смачно сплюнув, сказал:
— Да тя я узнаю, Купчиха. Хотя какая ты мне своя? Ты ж не дала мне ни разу!
