Вампир для истинной королевы

швырнуло на стену, да так, что захрустели кости.

– Альбе-ерт! – она, быстро поднявшись на колени, уже была рядом с братом.

Рядом с братом – и с оружием наголо, готовая сражаться до последней капли крови. Этьен бросился к ней, но вдруг застыл, словно громом пораженный. Я же… Я и вовсе ничего не успела сделать – просто стояла и смотрела, как неторопливо и плавно из-за угла появилась она. Девушка с моего медальона. Девушка, так похожая на меня… Тьфу, или наоборот – я, так похожая на нее. Потому что существо, столкнувшееся с нами в узком тоннеле, было очень старым, если не сказать  – древним. И, естественно, совершенно не было человеком.

– Остановитесь, – ровно и бесцветно приказала она, – я вам не по зубам.

…Да, она выглядела совершенно так, как и неведомая леди на матушкином медальоне. Темные порочные глаза, бледное лицо, надменный изгиб шелковых бровей. Только локоны не были рассыпаны по плечам, а тонкими змейками вплетались под ажурный черепаховый гребень. Одной рукой она придерживала подол длинного и пышного платья, а в другой держала толстую восковую свечу.

Таинственная леди из шкафа, за которой мы все безуспешно гонялись.

Она окинула взглядом всю нашу компанию, и улыбнулась. Мне.

– Поди сюда, дитя. Хорошо, что мы наконец встретились.

Я невольно попятилась.

– Что вам от меня нужно? И какое я дитя?

Загадочная и вместе с тем вызывающая улыбка.

– Конечно же, ты еще совсем дитя. К тому же, если мне не изменяет память (а такого за ней никогда не водилось), это же вы пытались меня выследить? Разве нет?

– Пытались, – я обреченно вздохнула, – что вы сделали с Альбертом?

– Ничего особенного, – царственный взмах белой руки, и оборотень начал медленно подниматься на ноги, перемежая грозный рык с жалобным поскуливанием. Эвелина обняла его за шею и прижала к себе, тихо и ласково шепча в мохнатое ухо.

– Пойдемте же, – вампиресса еще раз окинула внимательным взглядом всю нашу разношерстную компанию, – настало время поговорить.

* * *

Я никогда не видела портал, но отчего-то представляла его себе непомерно огромным ярко-синим костром – естественно, не требующим никакой пищи. На самом деле в своих догадках я была недалека от истины: то, что называли порталом, оказалось тончайшей пленкой из переливающегося синего пламени, как будто растянутой на овальной раме. А еще… Раньше я не представляла себе, как это – шагнуть в портал. На деле оказалось, что очень просто. Как только носок туфли проваливается сквозь пленку, тебя затягивает внутрь невидимым течением, все равно что по речке плывешь. Потом –  бац! – мгновение слепящей вспышки, и ты уже по ту сторону. Там, куда был ориентирован портал.

…Друг за дружкой, словно горошины, мы высыпались в вырубленный в гранитной скале грот. Стены, пол – все было гладким, по периметру на цилиндрических подставках из обсидиана горели масляные лампы, и тонкие коготки огней разгоняли кромешный мрак. Здесь пахло сыростью, лесным ручьем, мятой и мелиссой, как будто хозяева  занимались сушкой трав для приготовления травяных чаев. А потолок грота тонул в темноте, и я даже не могла сказать, как далеки гранитные своды.

– Этот тайник принадлежит тому безумному вампиру, который сперва соблазнил, а затем и убил пятидесятую жену эльфийского правителя, – спокойно изрекла вампиресса, – я пришла сюда гораздо позже, когда узнала о твоем, Агнесса, присутствии в Светлом лесу. Прошу вас, идите за мной…

И она зашуршала юбками по граниту, плавно переместившись в авангард нашего отряда.

– А куда вы нас ведете? – поинтересовалась Эвелина.

– Домой, – покачала головой леди-из-шкафа, – в то место, которое когда-то было моим домом.

Я смотрела на ее узкую, затянутую в корсет спину, на большой черепаховый гребень, поблескивающий перламутровыми инкрустациями, на белоснежные плечи совершенно формы. Хм… Интересно, а если меня нарядить также, я стану роковой красавицей?

Набравшись храбрости, я догнала леди. Вежливо кашлянула, чтобы обратить на себя внимание.

– Вы так и не назвали себя, леди… А между тем, мы все идем за вами следом.

– Мириам, – коротко отозвалась она, – я твоя дальняя родственница, Агнесса.

…Ближе к выходу грот сузился настолько, что шли мы гуськом. Лей молча сидела на плече и, как  мне показалось, пребывала в глубочайшей задумчивости – что вообще не характерно для цветочных фей. Дышать стало тяжеловато, как будто не хватало воздуха. Я поинтересовалась у внезапно обретенной дальней родственницы, долго ли идти, на что получила исчерпывающий ответ «уже недолго».

А потом узкая и темная кишка вырубленного в скале коридора внезапно оборвалась – и мы вышли на круглую площадку, с которой расстилался странный и одновременно чудесный вид. До боли знакомый – мне в то мгновение показалось, что именно этим пейзажем я грезила, перечитывая от корки до корки любимые романы. Да, пожалуй, так и должен был выглядеть замок, околдованный злой феей… Но вернемся к открывшемуся с площадки виду.

По обе стороны, насколько хватало взгляда, тянулся хмурый и седой ельник. Он добирался до самого горизонта и там стыл черной зубчатой кромкой. Высокое небо с легкими перышками облаков еще не отмыло до конца краски ночи; кое-где на лиловом полотне блестели одинокие капельки звезд, и на востоке ярко полыхала заря, вестница дневного светила.

А далеко внизу, под площадкой, начиналась узкая низина. Она широкой темно-зеленой полосой ложилась меж рукавов ельника, неохотно поднималась, взбиралась на невысокую гору, на которой не росло ни деревца. И там, на склоне, из горы вырастал черный остов древнего замка.

– Ух, – восхищенно выдавил Этьен, – я никогда не думал… Это ведь Некрополис?

Вопрос был адресован Мириам. Но  вместо нее ответила Эвелина:

– Это проклятые земли Некрополиса.

– Всевышний, а чего проклятые-то?!! – Этьен даже руками всплеснул, – красота какая!

– Мессир объявил их такими, – тихо отозвалась Мириам, – и у него были на то серьезные причины.

Я оторвалась от созерцания пейзажа, бросила осторожный взгляд на родственницу. У той покраснели и слезились глаза, и было видно, как неприятно ей смотреть на яркую зарю – но она упрямо не отводила взгляд от небесного пожара, как будто испытываемые неудобства могли заглушить куда большую подсердечную боль.

«Что же с ней случилось?» – подумала я, но вслух только спросила:

– Нам в замок?

– Да, моя милая, – устало прошептала Мириам, – мы будем весь день идти туда, но когда, наконец, придем, вы сможете отдохнуть.

– В развалинах? – не совсем тактично встрял Этьен.

Мириам печально поглядела на него – из огромных глаз по щекам текли слезы.

– Дом всегда остается домом, даже если пребывает в столь плачевном состоянии.

…После этого мы больше не обменялись ни словом.

Вырубленная в кровянистом граните лесенка привела нас к началу долины, и Мириам пошла первой по узкой, едва заметной стежке. Я присмотрелась – оказывается, раньше здесь была мощеная булыжником дорога. Но за долгие годы все заросло травой, осталась узкая тропа, едва заметный штрих прошлого на изумрудном полотне настоящего.

По мере того, как всходило солнце, все тише и тише становилось в долине; один за другим раскрывались плотные бутоны лиловых роз, и вскоре в тяжелом, звенящем безмолвии повис их душный аромат.

А мы все шли и шли. Мириам только набросила на голову и плечи накидку, чтобы солнце не так обжигало ее нежную кожу. Потом, в какой-то миг, я поняла, что наступила на угловатую тень замка, но время приближалось к полудню, и тень все укорачивалась и укорачивалась, дразня и убегая от нас.

– Мириам, – я решилась нарушить молчание, – скажите, если вы хотели только встретиться со мной, почему же не встретились?

Вампиресса только пожала плечами.

– Дорогая Агнесса, во-первых, я не всегда могла прийти к тайному ходу. А во-вторых – вспомни, как все