– Нет, – произнес я вслух, качая головой. – Я должен сосредоточиться на расследовании.
Допросить Манон Симонис и, пока я еще не утратил власть над собой, покинуть Польшу.
87
Два дня с утра до вечера я слонялся по Кракову, стараясь избегать Манон. Но уклониться от встречи с принцессой было невозможно. Я заразился болезнью, но продолжал бороться, отказываясь потонуть в своих чувствах. Можно и иначе сказать: меня уже охватывал ужас при мысли, что я не понравился ей, что терплю поражение…
Я забыл о своем деле и бродил по городу, понапрасну растрачивая время. Даже не просматривал сообщения. Однако, проснувшись сегодня утром, я решил взяться за ум и начал с прослушивания голосовой почты. Звонили Фуко и Свендсен. По нескольку раз, со все возрастающей настойчивостью. Я позвонил обоим, но и там и там нарвался на автоответчик. Было 7 часов утра.
Я оделся, не приняв душа, – было слишком холодно, – и включил компьютер. Открыл почту. Досье Раймо Рихиимяки в переводе на английский еще не прибыло. Других значительных сообщений тоже не было. Я зашел на сайты просматриваемых мною газет – «Републик де Пирене», «Курье де Юра» и «Эст републикен». Тема уже себя исчерпала, отклики на убийства Бухольца и Сарразена были вялыми.
Я вернулся в сегодняшний день. Еще с ночи меня преследовала одна мысль: не пошарить ли в недрах этого монастыря, деятельность которого мне казалась все более подозрительной, несмотря на экскурсию с гидом Замошским?
Я попытался вернуться в подземную штаб-квартиру. Безуспешно. Биометрические датчики, камеры слежения, фотоэлементы. Зона строго охранялась и оказалась более недоступной, чем военный объект. Другие помещения на первом этаже также хранили свои тайны. Накануне я набросал план здания. Оно представляло собой прямоугольник, обрамляющий внутренний двор. Две его стороны, северная и восточная, принадлежали ордену бенедиктинок, а две другие, южная и западная, священникам. В каждой части была своя церковь. Единственной общей зоной являлась столовая, где мужчины и женщины ели по очереди.
Я сосредоточился на юго-западной части и заштриховал карандашом помещения, в которых уже побывал. На первом этаже – административные офисы, далее библиотека, где семинаристы готовили диссертации по религиозной истории Польши. Затем часовня и зона отдыха. Оставались два неизвестных зала в месте соединения южной и западной сторон. Я готов был держать пари, что это личный офис Замошского и зал тайных собраний…
Надев плащ, я отправился на утреннюю прогулку. Бенедиктинки молились, а святые отцы были заняты завтраком. Идеальное время.
Я спустился по лестнице на первый этаж. Медленно занимался день. В углу, образованном двумя галереями, я остановился перед дверью, за которой, по моим представлениям, находилась большая комната – предположительно секретный зал. Веяло влажным камнем, самшитом и кипарисом. От холода каждое ощущение становилось более ярким и резким. Я достал отмычку, вставил первый ключ и понял, что дверь не заперта.
Еще одна часовня – длиннее первой и гораздо таинственнее.
За высокими узкими окнами угадывалась голубизна неба – таким оно бывает на заре. Вглубь уходили ряды стульев и пюпитры с закрытыми крышками. Ни алтаря, ни креста. Только роза на серебристом витраже в глубине зала, похожая на смятую фольгу.
Я сделал несколько шагов. Здесь поражала исключительная тишина и чистота, подчеркнутая холодом. Привыкнув к темноте, я стал различать цвета. Белые колонны, глиняный пол цвета светлой охры, светло- зеленая штукатурка стен. Здесь для меня не было ничего интересного, но неведомая сила приковала меня к месту.
Внезапно вспыхнул свет.
– Белый, красный, зеленый – цвета князя Ябеловского, основателя монастыря.
Я обернулся. На пороге зала стоял Замошский, держа руку на выключателе. Я спросил как ни в чем не бывало:
– Где мы находимся?
– В библиотеке.
– Я не вижу книг.
Замошский прошел по среднему проходу и приподнял крышку одного из пюпитров. Кожаные переплеты блестели тусклым золотом. Он взял один из фолиантов. Послышалось позвякивание: книга была прикреплена цепью. Кольца от цепей скользили по черному металлическому стержню. Я слышал о таких библиотеках, которые появились в эпоху Ренессанса. О местах, где книги были узниками.
– Этот зал датируется пятнадцатым веком и сохранился в первоначальном виде, несмотря на войны, нашествия, нацизм, коммунизм. Настоящая реликвия.
– Вы хотите здесь сделать музей? – спросил я с иронией.
Он положил на место том инфолио, при этом раздался мрачный стук.
– Это место для нас символическое, Матье. В середине пятнадцатого века, после гуситской войны, которая уничтожила многие религиозные святыни, князь Ябеловский приказал построить этот монастырь. После того как он пережил необычный внутренний опыт, у него возникла идея создать новую конгрегацию…
– Вы хотите сказать…
– Да, он «лишенный света». После падения с лошади князь долгое время пробыл без памяти, а когда очнулся, то заявил, что видел дьявола. Судя по всему, его рассказ был очень убедителен, ибо многие монахи вступили в новый орден, цель которого состояла в собирании и постижении слов Лукавого. Таким образом, князя Ябеловского можно считать основателем секты «Невольников».
Все сходилось: «лишенный света» основал орден «Невольников», а ныне его адепты охотятся за
