«лишенными света»… Замошский находился в нескольких метрах от меня. Нас разделял холод нефа.
– Если это обитель нечестивых, что заставило вас здесь обосноваться?
– Пристрастие к парадоксам, наверное.
– Перестаньте играть со мной. Не уподобляйтесь «Невольникам».
– Согласно преданию, князь Ябеловский похоронен под этим зданием.
– Они не пытаются им завладеть? Посетить его?
Замошский расщедрился на улыбку. Наконец я понял:
– Вы превратили это место в бункер, потому что ожидаете их визита?
– Да, можно предположить, что в один прекрасный день они попытаются сюда проникнуть.
– Вы надеетесь на эту попытку. Этот монастырь – ловушка. Ловушка, в которую вы поместили приманку: Манон.
Поляк рассмеялся:
– Ты думаешь, что находишься в крепости Аламо?
Как бы он ни изображал, что это его забавляет, я знал, что попал в точку. Священники желали привлечь сатанистов в этот бастион. Готовилась средневековая битва. Я сделал несколько шагов по направлению к нему. Теперь мы стояли лицом к лицу.
– «Невольники» занимаются еще и другими делами, – прошептал он. – Мы, прежде всего, пытаемся сдержать их продвижение.
– Какое продвижение?
– Продвижение к злу. Слепому, безудержному злу.
Он приподнял крышку на другом пюпитре – на нем были не инкунабулы, а каталожные папки с металлической спиралью. Он открыл одну из них на фотографии в файловом пакете:
– Ты знаешь слова: «Идей нет, есть только действия».
Он протянул мне папку. Труп с открытым ртом. В язык вонзен крюк. Я сразу подумал об Апокалипсисе.
Поляк с шумом перевернул страницу. Человеческий торс и четыре разбросанные по свалке конечности. Снова шелест переворачиваемой страницы. Детское тельце, очень маленькое, высушенное как мумия, все в порезах, с железным ошейником. Затем лошадь с вырванными глазами и отрезанными гениталиями. Казалось, животное плыло по огромной черной луже.
Я поднял глаза, не слишком потрясенный. У меня была прививка против ужаса.
– Факты такого рода относятся скорее к ведению полиции, не правда ли?
– Конечно. Мы только часовые. Наблюдатели. Мы выявляем эти преступления. Мы отмечаем места, совпадения на карте Европы. По нашим сведениям, «Невольники» действуют в пределах Старого Света. Мы ничего подобного не нашли, например, в Соединенных Штатах.
– Что именно вы делаете?
– Мы наблюдаем, фиксируем очаги. Бывает, что мы предвидим и тогда предупреждаем власти. Но обычно к нам не очень внимательно прислушиваются. Полиция не занимается врачеванием, а тем более профилактикой.
– Как вам удается их выслеживать еще до того, как они совершают преступления?
– У «Невольников» есть ахиллесова пята. Слабость, которая позволяет их обнаружить. Они принимают наркотики.
– Что за наркотики?
– Одно особенное вещество. «Невольники» не ограничиваются охотой за словами дьявола. Они сами пытаются путешествовать.
– Не понимаю.
– Я говорю о путешествиях в потусторонний мир. О временной смерти. Они добровольно погружаются в кому, пытаясь приблизиться к демону.
– И существуют наркотики, способные вызвать такие состояния?
– Один-единственный – ибога. Африканское растение, очень мощное и очень опасное, используемое во время некоторых церемоний. В нем содержится ибогаин, психоделический стимулятор, позволяющий сымитировать кому. Его также называют «африканский кокаин».
– Я могу себе представить наркотик такого действия, но как можно быть уверенным, что опыт будет негативным?
Замошский улыбнулся:
– Мне нравится твоя сообразительность, Матье. Твой живой ум помогает экономить время. Ты прав. Существует еще более специфический наркотик, который гарантирует погружение во тьму, – это черная ибога. Хорошее название, не правда ли? Очень редкая разновидность этого растения. Ее нелегко раздобыть. «Невольники» охотятся за этим веществом. Мы внедряемся в этот рынок. Мы наблюдаем за контрабандистами, а через них выходим на наших сатанистов.
Где-то в глубинах мозга у меня вспыхнула искорка. Как будто спичка загорелась. Мне тут же вспомнилось дело, которое я давным-давно забросил. Массин Ларфауи. Наркоторговец. Связан с африканским преступным миром. Убит профессиональным убийцей сентябрьской ночью 2002 года.
