В очереди Лиза стояла впритирку к женщине, которой явно было за сорок, но та скрывала возраст под роскошным платьем от «Вествуд», за драгоценностями «Булгари» и с помощью ботокса, из-за которого лицо напоминало пластиковый манекен в витрине. Лиза видела ее и раньше: женщина вечно находилась в поиске мужа, но пока любовники лишь щедро платили, чтобы без проблем избавиться от отчаянной дамочки. На минуту женщина сняла очки, и Лиза с удивлением обнаружила, что та косит: в сочетании со слишком пухлыми силиконовыми губами, онемевшим лицом выглядело это, по мнению Лизы, убого до слез.
Лиза открыла сумочку, незаметно посмотрелась в зеркало и вздохнула с облегчением.
Ей всегда нравилась собственная внешность. И не просто нравилась – Лиза была влюблена в себя. Она всегда понимала – от природы ей дано больше, чем другим. Любой девушке, пусть умной, как Кондолиза Райс, талантливой, как Джоан Роулинг, и напористой, как Мадонна, придется доказывать миру, что она вот такая прекрасная. А Лизе никогда не надо было убеждать кого-то в том, что она хороша, достойна. Стоило ей появиться на людях, и все сразу же хотели с ней подружиться – огромные синие глаза смотрели на мир так доверчиво, нежно и в то же время дерзко, что не было мужчины, который не стремился бы заглянуть в них после страстного секса.
Лиза всю жизнь ценила то, чем наградил ее господь, и не без страха думала, что стало бы с ней, если бы она была пусть не дурнушкой, но заурядной, обыкновенной. Было бы ей так же легко и уютно в этом мире?
– Приглашение, пожалста, – прогундосил охранник.
Лиза сунула ему билет, прошла через ворота и очутилась в ароматной толпе модных, красивых, холеных и знаменитых гостей.
– Ли-за-а! – услышала она женский крик.
Обернувшись, столкнулась с Викой, которая была обернута в какие-то немыслимые тряпки. Рядом с Викой со скучающим видом глазел по сторонам молодой мужчина в полосатой летней двойке.
– Давай я тебя познакомлю! – воскликнула Вика, которая уже попробовала шампанское – единственное средство, мирившее ее с окружающим миром. – Вова! – Она схватила под локоть полосатого и дернула к себе. – Это Лиза, она гениальный фотограф! Лиза, это Вова – самый богатый и неженатый мужчина на свете!
И Вика быстро смылась, завидев еще каких-то приятелей.
«Вот подлюка! – возмутилась Лиза. – Утром ты мной вытираешь пол, а вечером я – гениальный фотограф!»
– А вы действительно фотограф? – лениво поинтересовался Вова.
– Да нет. – Лиза пожала плечами. – Вообще-то я оптом торгую героином, контролирую пару борделей, а фотография – это так, хобби.
Вова некоторое время мрачно смотрел на нее, словно раздумывая: вызвать бойцов «Альфа» прямо сейчас или чуть-чуть подождать, а потом расхохотался.
– Я понял, – сообщил он, смахнув слезу. – Это шутка!
– До шуток ли, – буркнула Лиза, но очень тихо, а громко сказала: – Я сейчас снимаю рекламу для Кирсанова.
– Ага! – Вова цокнул языком. – Вы-то мне и нужны!
– Это еще зачем? – насупилась Лиза, но Вова уже тянул ее к шампанскому.
Спустя двадцать минут Вова втолковал, наконец, Лизе, что ему надо красиво отснять полную чушь – гостиничный комплекс в Подмосковье, и он будет платить за это две тысячи долларов в день. Неожиданно Лиза подумала, что готова удочерить Вику и до конца жизни кормить ее с ложечки.
– Я могу начать только через две недели, – заявила она.
– Как раз клумбы будут готовы! – обрадовался Вова. – Отметим?
Глава 12
В последний момент Варя решила не ходить на выставку, остаться дома: подремать на террасе, вынести туда ноутбук с каким-нибудь фильмом, пить горячий чай с лимоном и грызть домашнее овсяное печенье с кешью, которое сочинила Наталья Андреевна. Тащиться за город на какое-то глупое сборище, трепаться с незнакомыми людьми, прямо держать спину...
Но только она решила остаться, и уже страшно обрадовалась своему решению, и даже пошла ставить чайник, зазвонил мобильный.
– Алле, – вяло ответила она.
– Варя? – поинтересовался мужской бас.
– Слушаю вас.
– Это Сергей Цейтлин, помните меня?
– Конечно, помню! – оживилась Варя. – Вы получили файл?
– Варя, я сейчас еду на Рублевку, там какие-то концепт-кары показывают, и у меня здесь связь неважная... – хрипел и шипел Цейтлин.
– Я тоже туда еду! – нервно прокричала Варя. – То есть...
– Отлично! – орал сквозь помехи Сергей. – Там и поговорим! Все, отбой!
«Черт, черт, черт!» – рассердилась Варя. Бросилась перезванивать, но механическая стерва заявила, что абонент недоступен.
Спокойно отдыхать, не зная, что думает продюсер о ее проекте, было невозможно, Варя еще немного почертыхалась и отправилась собираться.
Спустя час она, пыхтя от волнения, парковалась между черным длинным «Майбахом» и желтым «Ламборджини».
«Если я их поцарапаю, – думала она, – придется продавать квартиру! Давай, детка, давай!» – умоляла она свой старенький «Рено», который фырчал и упирался, не желая оставаться среди таких чудищ.
Наконец, взмокшая и нервная, Варя выползла из машины и поплелась к входу.
Маша в белой развевающейся юбке от «Гальяно» неторопливо шла от стоянки ко входу на выставку. Еще вчера она бы спотыкалась, путалась в платье и одновременно пыталась бы прикурить, позвонить кому-нибудь с мобильного и подкрасить губы. Когда Маша нервничала, она всегда вела себя нелепо и суетливо. Но сейчас по дорожке выступала новая Маша – главный редактор, строгий, но справедливый руководитель, опытный финансист, жесткий менеджер.
Маша знала, что кайф пройдет быстро: работа затянет, денег, как всегда, будет мало – денег много не бывает, появятся новые знакомые, новые траты «первой необходимости», новые проблемы. А сейчас ей хотелось праздновать каждую секунду в новом статусе, упиваться мгновением, наслаждаться победой в это короткое время, когда все меняется, когда еще живо помнишь прошлое, но живешь надеждами на будущее.
– Мария, добрый вечер, – услышала она откуда-то слева.
К ней подошла блондиночка в белом пиджаке с брошью и в дешевых туфлях со стразами. Что-то в ее лице показалось знакомым, и пока Маша силилась вспомнить, где она ее видела, девушка представилась:
– Я Ксения из «Репортера», вы меня видели на редколлегии, я сидела за Сидоровым и Маневич. Я веду светскую хронику...
– Да, меня, кстати, очень удивило, что в журнале есть светская хроника! – воскликнула Маша.
– Я второй год на грани увольнения, – ухмыльнулась Ксения. – Я хотела вам сказать, что очень рада, что вы теперь главный редактор. У нас там совсем болото, Рената нас загоняла со своим правдолюбием, и никто не хочет ничего менять...
– Мы сплетничаем? – улыбнулась Маша.
Ксения настороженно посмотрела на нее, но, не заметив упрека или осуждения, тоже улыбнулась и ответила:
– В общем, да.
– Замечательно! – Маша схватила Ксению под локоток и увела подальше...
