момент стали видны ярко-красные стринги под короткой джинсовой юбочкой. Ромашин подошел вплотную к столу и уставился на Хохла.
– Что? – спокойно спросил Женька, не выпуская Маринину руку. – Потеряли что-то, господин подполковник?
– Смотрю на тебя, Влащенко, и удивляюсь – быстро же ты забыл все, что она для тебя сделала, – тихо и зло бросил Ромашин. – Воистину, уголовники – самые неблагодарные твари, вы ни добра, ни худа не помните.
– Ошибаешься, – процедил, прищурившись, Женька. – Худо я помню, как никто, и то, как мне за тебя шесть лет намотали, век не забуду. Да и то, как ты пытался Коваль у меня отнять. Но она моя, понимаешь? Моя, я за нее жизнь могу отдать.
– Я и вижу, – кивнул в Маринину сторону Ромашин.
– Это тебя не касается, – ощерился Хохол. – Вали-ка, покуда цел!
– Угрожаешь? Я тебя не боюсь.
– Дело твое, я предупредил.
– Завтра советую в прокуратуру подъехать, к следователю Головину, он занимается исчезновением твоей хозяйки. Повестку получишь сегодня же, – выдал на прощание подполковник, возвращаясь к своим приятелям, а Коваль выдохнула с облегчением:
– Фу-у! Не узнал он меня, пронесло…
– Да – тебя, а мне завтра в ментовку переть, – угрюмо отозвался Хохол.
– Чай, не впервой, Женечка!
– Не впервой, – кивнул он. – Но там хоть за дело было, а сейчас? И ты еще эту паскуду защищать собираешься? Слышала, что он мне предъявил?
– Так он прав – ты посмотри на нас со стороны. Это ведь ты знаешь, что я – это я, а окружающие видят рядом с тобой новую телку. Вот как дело обстоит. И нам это только на руку. Поехали лучше на трассу, погоняем, – предложила Марина, вставая из-за стола.
– Не терпится посмотреть, сколько из «Линкольна» выжать сможешь? – подколол Женька, оставляя на столе несколько зеленых бумажек.
– А то!
И погоняли, да так, что у Марины дух захватило – машина была почти так же хороша, как любимый «Хаммер», которому она никогда не изменяла. Женька предложил еще один вариант исследования джипа на прочность, но Коваль со смехом отказалась, мотивируя это боязнью испортить прическу и макияж.
– Дома все получишь, – чмокнув его в щеку, пообещала она.
– Ну да! Там Ветка с Колькой припрутся, ночевать останутся – к бабке не ходи.
– И что тебе помешает? – удивилась Марина, разгоняя машину до ста восьмидесяти.
– А то ты не знаешь! – усмехнулся он, на всякий случай берясь за ручку. – Ты ведь орешь, как ненормальная, на весь дом.
– И ты начнешь стесняться, мой мальчик?
– И это тоже.
– Прикури, будь другом, – попросила она, сбрасывая скорость.
– Может, хватит уже лихачить? Давай я поеду, – прикурив сигарету и поднеся ее к Марининым губам, спросил Женька, на что получил немедленный и категоричный ответ:
– Помечтай! Я еще не накаталась.
Они едва не опоздали на футбол, настолько Коваль увлеклась освоением новой машины, и, если бы Женька не глянул на часы, так и не попали бы никуда.
– Все, садись ты, я устала, – выскакивая из машины и прыгая на одной ноге, чтобы успокоиться и сбросить возбуждение от езды, приказала Марина. – Супер тачка, то, что надо.
– Но «Хаммер» лучше, – ехидно подсказал Хохол, садясь за руль.
– Даже не вопрос! Но и этот пока годится. Гони, а то совсем опоздаем, я же не хочу много внимания к своей персоне привлекать.
К стадиону подлетели за пять минут до начала матча, Женька побежал за ключом от ложи, а Марина на всякий случай отсиделась в машине, чтобы никто вопросов не задавал.
– Ох ты, сука, принципиальный какой! – зло проговорил вернувшийся с ключом Хохол. – Я б ему съездил, конечно, с левой, но перед игрой как-то некрасиво главному тренеру рожу реставрировать.
– С Марадоной погрызлись? – поинтересовалась Коваль, следуя за ним к ложе.
– Баклан помойный, – процедил Хохол, открывая дверь и впуская Марину внутрь. – Ты, говорит, прав на эту ложу не имеешь, прикинь? Ну, я ему этот базар еще припомню. Поднялся над кучей навоза! Тренер!
– Ой, хватит уже, надоело! – Она села в кресло, закинув ноги по привычке на подоконник огромного, во всю стену, окна, и Хохол блеснул глазищами:
– Сядь нормально, а то игры можешь не увидеть.
Внизу, у тренерской кабинки, показался племянник в светлом летнем костюме, представительный и солидный, не скажешь даже, что ему всего двадцать шестой год. Он о чем-то разговаривал с Марадоной, и тот отчаянно жестикулировал, доказывая что-то и мотая головой в сторону ложи. Колька поднял голову и увидел Марину, она чуть махнула рукой, и он понял, что это тетка, а не кто-то другой, но виду не подал, как и просили.
Марадона остался, видимо, недоволен равнодушием директора клуба к тому, что «зарвавшийся» охранник приволок в персональную ложу Наковальни какую-то бабу, но спорить не стал, только сплюнул и пошел на свое место в кабинку. Колька послал Марине воздушный поцелуй, но кто знает – может, он предназначался Ветке, сидевшей в секторе на третьем ряду в белой широкополой шляпе?
– Ведьма-то вырядилась, – захохотал Хохол, увидев ее. – Целый аэродром на голову нацепила, чудачка!
Команда оставила не самое лучшее впечатление – Коваль ожидала большего, во всяком случае, чтобы они хоть изредка центр поля переходили, все же дома играют. На острые атаки защитники вяло огрызались чем-то невразумительным, едва успевая перекрыть свои зоны, нападающие вообще не выдерживали никакой критики, счет к перерыву так и не открыли, но при подобной игре и ничья – уже результат.
– Вот теперь видишь, как все идет без моего контроля? – спросила Марина у Хохла в перерыве. – Вот нет меня, и что? Полная задница. А ты говоришь – брось все, и так налажено! Представляю, что там Барон в «Империи» начудачил, если тут родной племянник запорол все, что было сделано за год. Будь другом, добудь программку и мне принеси – почитаю хоть, как вообще дело обстоит.
Женька ушел вниз, Коваль покурила, отхлебнула минералки, в душе недовольная тем, что позволила себе настолько запустить все свои дела и понадеяться на других людей, чего прежде никогда не делала. Это ведь простая истина – хочешь, чтобы все шло как по маслу, делай сама, не поручая никому.
Программка, принесенная Хохлом, взбесила ее окончательно, вернее, то, что Марина из нее узнала. Оказалось, что к концу первого круга они имеют в своем активе всего семь очков и находятся на предпоследнем месте в таблице, что уже является прямой дорогой не куда-либо, а на вылет. Вот и задача попасть в первую лигу! Теперь в лучшем случае предстоят игры на первенство комитета физкультуры.
– Ну, блин, сегодня узнает мой племянничек, что такое его тетка в гневе! – Марина в сердцах разорвала программку на мелкие кусочки и отшвырнула их от себя: – Твою мать! Это уже вообще никуда не годится! Куда деньги мои уходят? Где результат?
– Ты меня спрашиваешь? – удивленно вздернул брови Хохол и потом, через паузу, невинным голосом посоветовал: – Ты у главного тренера узнай, он ведь явно в курсе.
– А ты так и мечтаешь, чтобы я его на улицу выставила, да, Женечка? Так не могу пока – сначала нужно замену подыскать.
– И проблема в чем? Давай найдем кого-нибудь, на такие деньги, что ты платишь, любой из «вышки» согласится, пешком сюда придет, по шпалам.
– Чувствую, так и придется сделать, иначе все псу под хвост.
«Что называется, хорошо, что не проиграли! – именно эти слова пришли Марине на ум по окончании встречи. – Ноль-ноль, спасибо, что одно очко дома взяли! Теперь их целых восемь, надо же, какой успех!» – Ее всю колотило от злости, она беспрестанно курила, уже вся пропахла табаком, даже сама
