Но Алина была уверена, что Динке необходимо выслушать серьезного взрослого человека. И Динка выслушала, но когда Виктор Васильевич сказал, что он еще повторит свою лекцию, она вскочила и, заткнув обеими руками уши, закричала:
'Еще? Еще раз вынести такую скучищу? Да что я, мертвая или живая! Читайте свои лекции над покойниками!..'
Все в доме были в отчаянии, когда Алина дала согласие на брак с этим чужим и неприятным человеком.
Марина со слезами уговаривала дочь подождать, приглядеться...
'Ты же совсем не знаешь его, Алина...'
'Это вы не знаете, - отвечала Алина, - а я знаю... У него очень хорошая семья: мать и брат. Кстати, брат его тоже политический, и сейчас он в ссылке...'
'Так ты же выходишь замуж не за брата', - вмешался Леня.
Но Алина никого не хотела слушать, и теперь ее письма были полны сдержанной грусти. В одном из писем она писала, что хочет работать, но мать мужа и сам Виктор очень 'оскорбляются' этим желанием, так как считают себя людьми обеспеченными; не понимают, чего ей не хватает...
'Алина борется...' - кратко сказала об этом письме Марина. И все поняли, что в жизни Алины наступил какой-то перелом. С тех пор писем больше не было, и на близких это молчание лежало тяжелым камнем. К этой тревоге прибавилось еще и беспокойство за мать. Поэтому, едва кончилась веселая комедия с Федоркиным сватовством, как Мышка сказала:
- Поговорим сегодня о наших... Надеюсь, Динка, у тебя больше нет никаких историй?
Время близилось к вечеру. Динка, усталая и погасшая после недавнего вдохновения, валялась на траве рядом со своим другом Нероном и, положив голову на его пушистую шерсть, дремала. Собака тоже спала, изредка поднимая морду и косясь глазом на спящую хозяйку. Солнце светлыми пятнами падало на траву, на заросшие дорожки, на террасу, где Мышка стирала в тазике свой белый передник и косынку, на босые поджатые ноги Динки. От сарая слышался стук молотка и доносился запах дегтя, которым Леня смазывал бричку.
- Дина! У меня единственный вечер, когда я свободна, мы должны подумать, что делать, если от мамы не будет письма... - снова начала Мышка. - Поэтому отложи пока все свои истории.
- Да у меня только одна история, я потом сама расскажу ее Лене.
- Ну нет! - возмутилась Мышка. - Не морочь нам головы, Дина. Достаточно того, что весь день мы провозились сегодня с Федоркой.
- Ну хорошо, хорошо... Я могу отложить, я же и сама устала. Ты думаешь, все так просто? Раз, раз - и готово? Одна история, другая история... Попробуй сама с ними справиться, тогда узнаешь, - сонно забормотала Динка, но Мышка, опустив над тазом руки, покрытые до локтя мыльной пеной, расхохоталась.
- Ой, не могу! Когда ты вырастешь наконец? - сказала она, глядя на Динку с ласковой снисходительностью старшей сестры.
- Когда вырасту, тогда и вырасту... - ворчливо откликнулась Динка, поднимаясь и заплетая растрепавшиеся косы. - Только ничего от этого не изменится, можешь не надеяться. У человека бывает один характер, а не двадцать, и сердце только одно. Значит, что у меня есть, то уже и останется!
- С чем тебя и поздравляю! - снова засмеялась Мышка. - Только на сегодня ты уже отрешись от всяких своих дел хотя бы на один вечер!
- Об чем разговор? - спросил Леня, появляясь перед террасой и вытирая тряпкой запачканные дегтем руки. - Макака! Налей в умывальник водички или возьми у Мышки в тазике мыльную, слей мне на руки!
Динка сбегала за водой, выхватила из рук Мышки тазик и полила Лене на руки.
- Ну вот и хорошо! Только дегтем от меня несет, как от праздничных сапог! Зато уж смазал колеса на совесть, теперь скрипеть не будут! До вечера еще наколю дров. А как насчет какой-нибудь еды? Может, попробовать подкопать картошку?
Сестры озабоченно переглянулись.
- Молодой еще нет. Она вся такусенькая! - Динка показала на кончик пальца.
- А старой тоже нет. Есть немного пшена и кусочек сала... - задумчиво сказала Мышка.
- Ну и хорошо! Я сейчас сварю кулеш! - с готовностью отозвалась Динка. Сейчас! Неро, пошли за луком! Айда! Живо!..
Когда она убежала, Леня посмотрел ей вслед и, облокотившись на перила, тихо спросил:
- Не знаешь ли, отчего расстроился Андрей? Ничего не сказал и уехал. Динка не рассказала тебе?
- Нет! Но как будто ты не знаешь Динку? - пожимая плечами, ответила Мышка. - Мало ли что она ему наговорила...
- Андрея не так легко расстроить... Я хотел бы знать, что это за история, - серьезно сказал Леня.
- Не беспокойся, она и тебе наговорит, только уж сегодняшний вечер оставим для мамы... Я просто не нахожу себе места от беспокойства...
- Да, маме очень трудно... Надо решить, не поехать ли мне к ней на помощь... Но раньше я должен отчитаться в своей поездке. Ну, сегодня поговорим обо всем! - решительно закончил Леня.
* * *
Через полчаса Динка уже сидела около костра, над которым в солдатском котелке весело булькал ее кулеш.
Три козявки - три хозяйки
Шли на рынок покупать,
Вот на рынке три корзинки,
А хозяек не видать...
напевала Динка, нарезая тоненькими кусочками сало.
- Неистощимая у тебя энергия! - засмеялся Леня, подкладывая в костер наколотые чурки. - Только что лежала свернувшись клубочком, как серенький ежик, а тут, гляди, какую бурную деятельность развернула!
- А ведь это всегда: если человек устал от какого-нибудь одного дела, ему нужно просто перейти на другое, - серьезно ответила Динка.
- Ну, а зачем тебе понадобился этот костер и котелок? Можно было поставить кастрюлю на плиту!
- Как это на плиту? Кулеш варят в котелке, и он должен пропахнуть дымом, убежденно сказала Динка, облизывая ложку,
Ей уже давно хотелось испробовать котелок, который она купила с рук на одном из дачных базаров. Вместе с солдатским котелком купила она и старую зажигалку - для курящих. В тот день на хутор приехал Андрей.
- А кто же тут курящий? - усмехнулся он, глядя на Леню.
- Пока никто. Но ведь это только потому, что вы оба еще ненастоящие мужчины. А когда вы станете мужчинами... - щелкая зажигалкой, сказала Динка.
- Вот как? - расхохотался Андрей и тут же серьезно сказал: - Ну, если, по-твоему, доблесть начинается с папиросы, то в следующий раз я привезу с собой целую пачку 'Казбека'!
- А я подарю тебе зажигалку! - обрадовалась Динка.
- Ну-ну, - хмуро сказал Леня, - не дури, Андрей! Ты мне еще и ее научишь курить!
- 'Ты мне'!.. - повторил Андрей, и темные глаза его сузились, - А нельзя ли без этой приставки?
- Нельзя, - решительно сказал Леня, и брови его сошлись в прямую черту. Эта приставка была, есть и будет!
- Ты... так уверен в этом? - глядя ему прямо в глаза, спросил Хохолок.
- Да, - отрывисто заявил Леня. - И тебя прошу помнить об этом, на всякий случай!
- Я могу помнить, - усмехнулся Андрей. - Но я ни в чем не уверен!
Динка, напряженно вглядываясь в лица обоих товарищей, силилась понять, о чем они говорят; она чувствовала, что между Леней и Андреем легла какая-то тень, словно пробежала черная кошка. И эта кошка - она, Динка.
- Не смейте так разговаривать! - закричала она. - Я не хочу, чтоб вы спорили из-за какой-то зажигалки? Вот вам, если так! - Она вскочила и, с силой размахнувшись, забросила зажигалку в кусты орешника. - Вот вам!
Глаза Лени просияли, брови разгладились.
