«кошкиным лазом», —«Людям воспрещено!»По Зазеркалью иду (Пыль. Сторожа с автоматами) —как по прозрачному льду… Снизу играет толпа.Вижу затылки людей, словно булыжники матовые.Сверху лица не видать – разве кто навзничь упал.По Зазеркалью ведёт Вергилий второй эмиграции.Вижу родных под собой, сестру при настольном огне.Вижу себя под собой, на повышенье играющего.Сколько им ни кричу – лиц не подымут ко мне.Вижу другую толпу, – уже не под автоматами, —мартовский взор опустив, вижу другое крыльцо,где над понурой толпой ясно лежала Ахматова,небу открывши лицо.О, подымите лицо, только при жизни, раз в век хоть,небу откройте лицо для голубого НЕЗЛА!Это я знаю одно. И позабудьте Лас-Вегас.Нам в Зазеркалье нельзя.1977ДРУГУДуша – это сквозняк пространствамеж мёртвой и живой отчизн.Не думай, что бывает жизнь напрасной.Как будто есть удавшаяся жизнь.1977* * *Почему два великих поэта,проповедники вечной любви,не мигают, как два пистолета?Рифмы дружат, а люди – увы…Почему два великих народахолодеют на грани войны,под непрочным шатром кислорода?Люди дружат, а страны – увы… Две страны, две ладони тяжёлые,предназначенные любви,охватившие в ужасе головучёрт-те что натворившей Земли!1977ГРЕХЯ не стремлюсь лидировать,где тараканьи бега.Пытаюсь реабилитироватьвокруг понятье греха.Душевное отупениеотъевшихся кукарек —это не преступление —великий грех.Когда осквернён колодецили Феофан Грек,это не уголовный,а смертный грех.Когда в твоей женщине пленнойзарезан будущий смех —это не преступленье,а смертный грех…Но было б для Прометеявеликим грехом – не красть.И было б грехом смертельнымдля Аннушки Керн – не пасть.Ах, как она совершилаего на глазах у всех —Россию заворожившийбессмертный грех! А гениальный грешникпред будущим грешен былне тем, что любил черешни,был грешен, что – не убил.1977ЛЮМПЕН-ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯОпять надстройка рождает базис.Лифтёр бормочет во сне Гельвеция.Интеллигенция обуржуазилась.Родилась люмпен-интеллигенция.Есть в русском «люмпен» от слова «любит».Как выбивались в инженера,из инженеров выходит в людиих бородатая детвора.Их в институты не пустит гордость.Там сатана правит балл тебе.На место дворника гигантский конкурс — музы носятся на метле!..Двадцатилетняя, уже кормящая,как та княгинюшка на Руси,русская женщина новой формациииз аспиранток ушла в такси.Ты едешь бледная – «люминесценция»! —по тёмным улицам совсем одна.Спасибо, люмпен-интеллигенция,что можешь счётчик открыть с нуля! Не надо думать, что ты без сердца.Когда проедешь свой бывший дом,две кнопки, вдавленные над дверцами,в волненье выпрыгнут молодом… Тебя приветствуют, как кровники,ангелы утренней чистоты.Из инженеров выходят в дворники —кому-то надо страну мести!1978* * *Неужто это будет всё забыто —как свет за Апеннинами погас:людские государства и событья,и божество, что пело в нас,и нежный шрамик от аппендицитаиз чёрточки и точечек с боков —как знак процента жизни ненасытной,небытия невнятных языков?…1978* * *Эти слава и цветы — дань талантищу.Любят голос твой, но ты —всем до лампочки.Пара падает в траву,сломав лавочку,под мелодию твою…Ты им до лампочки.Друг на исповедь пришёл,пополам почти.Ну а что с твоей душой —ему до лампочки.Муза в местной простынеждёт лавандовотвой автограф на спине.Ты ей до лампочки.Телефонит пол-Руси,клубы, лабухи —хоть бы кто- нибудь спросил:«Как ты, лапочка?»Лишь врагу в тоске ножа,в страстной срочности,голова твоя нужна,а не творчество.Но искусство есть комедь,смысл Ламанческий.Прежде, чем перегореть —ярче лампочка!ЗBЕЗДА НАД МИХАЙЛОBСКИМПоэт не имеет опалы,спокоен к награде любой.Звезда не имеет оправыни чёрной, ни золотой.Звезду не убить каменюгами,ни точным прицелом наград.Он примет удар камер- юнкерства,посетует, что маловат.Важны ни хула или слава,а есть в нём музыка иль нет.Опальны земные державы,когда отвернётся поэт.1978ЧЁРНАЯ БЕРЁЗАЛягу навзничь – или это нервы?От земного сильного огнятень моя, отброшенная в небо,наклонившись, смотрит на меня.Молодая чёрная берёза!Видно, в Новой Англии росла.И её излюбленная поза —наклоняться и глядеть в глаза.Холмам Нового Иерусалимахолмы Новой Англии близки.Белыми церковками над нимипамять завязала узелки.В чёрную берёзовую рощузаходил я ровно год назади с одной, отбившейся от прочих,говорил – и вот вам результат.Что сказал? «Небесная бесовка,вам привет от северных сестёр…»Но она спокойно и бессонно,не ответив, надо мной растёт.1979ИМЕНАДа какой же ты русский,раз не любишь стихи?!Тебе люди – гнилушки,а они – светляки.Да какой же ты узкий,если сердцем не браткаждой песне нерусской,где глаголы болят…Неужели с пелёнокне бывал ты влюблёнв родословный рифмовникотчеств после имён? Словно вздох миллионныйповенчал имена:Марья Илларионовна,Злата Юрьевна.Ты, робея, окликнешьиз имён времена,словно вызовешь Китежиз глубин Ильменя.Словно горе с надеждойпозовёт из окнаколокольно-нездешне:Ольга Игоревна.Эти святцы-поэмывслух слагала родня,словно жемчуг семейныйзавещав в имена.Что за музыка стонаотразила судьбу:и семью, и историювывозить на горбу?Словно в анестезииот хрустального снаимя – АнастасияНиколаевна…1979НЕBЕЗУХАДруг мой, настала пора невезения,глядь, невезуха,за занавесками бумазейными — глухо.Были бы битвы, злобные гении,был бы Везувий — нет, вазелинное невезение,шваль, невезуха.На стадионах губит горячка,губят фальстарты —не ожидать же год на карачках,сам себе статуя.Видно, эпоха чёрного юмора,серого эха.Не обижаюсь. И не подумаю.Дохну от смеха.Ходит по дому моё невезение,в патлах, по стенке.Ну полетала бы, что ли, на венике,вытаращив зенки! Кто же обидел тебя, невезение,что ты из смирной,бросив людские углы и семейные,стала всемирной?Что за такая в сердце разруха,мстящая людям?Я не покину тебя, невезуха.В людях побудем.Вдруг, я увижу, как ты красива!Как ты взглянула,косу
